ну привет, Лондон

В Германии каждые сорок минут кто-нибудь лишает себя жизни. Для людей в возрастном диапазоне от пятнадцати до тридцати пяти «самоубийство» — вторая после дорожно-транспортных происшествии причина, записанная в свидетельстве о смерти. В мае, когда мир пробуждается к жизни из летаргии, счастье других становится невыносимым. В этом солнечном месяце самоубийство совершают гораздо больше людей, чем в сумрачном ноябре. Редко случается, что умирает только один человек

Он был учителем. Она — его ученицей. Они полюбили друг друга. Из его квартиры в Гарлеме поехали на роликах расписываться в нью-йоркскую ратушу, в Нижний Манхэттен. Ему тогда было двадцать восемь, ей пятнадцать. Шел 1913 год. Он — одиннадцатый ребенок негритянки, она — родившаяся в России дочь русских эмигрантов. Он оказался необычайно талантливым. Написал «Историю философии», было распродано 20 миллионов экземпляров. Его звали Уилл Дюран. Его жену — Ариэль. Они поставили перед собой огромную задачу — написать «Историю мировой культуры». Со дня свадьбы не провели порознь ни одного дня и ни одной ночи. После пятидесяти лет совместной жизни могли говорить друг с другом, как на первом свидании. В 1977 году президент Форд наградил их высшей литературной премией США. Она тогда сказала: «Всем, чего я достигла в жизни, я обязана моему учителю, другу и мужу».
Он добавил: «Бог подарил мне ее и воздух, чтобы дышать».
В 1981 году Уиллу Дюрану предстояла операция. Неделями он лежал в отделении интенсивной терапии. А дома, в нескольких кварталах от больницы, умерла его восьмидесятитрехлетняя жена. Медсестры и врачи скрывали это от него. Через одиннадцать дней после смерти жены Уилл Дюран сам отключил кислородный аппарат…
В кислородном аппарате — только воздух, чтобы дышать.

ненавижу девочек со слюнявыми заметками и соплями.
заебали, ей-богу.
ну нет у вас парня, так схренали вы ноете?
выучите 4 языка, отрастите волосы и научитесь готовить.
и не надо никого ждать.
само придет.

моим голосом да через все твои позвонки
не проси у меня потом ни сердца, ни руки
пей молча свой неразбавленный виски
и нервно кури, затем вставай, извиняйся и уходи.

а я везде продолжаю искать не ясных врагов
это скукоживает меня хуже оков, дряннее Голгоф
это выбивает меня из будничной колеи.
так что, душенька, на следующей станции выходи.

ногтями, что острее скальпеля по спине
эти вечные электро-магнитные от тебя ко мне
кто-то от сентября до сих пор получает старые письма
я все повторяю:"только бы не приснился, не приснился "

и пока ты тоннами выпускаешь дым
пахнешь Lacoste, даришь себя другим.
я учусь красиво и медленно раздеваться
и каждой клеточкой: "только бы не сорваться, только бы не сорваться "

моим шепотом да через все твои позвонки
закрывая глаза, на прощанье коснуться руки.
взгляд твой на ощупь, на скуле шероховатость губ:
" я друг. я всего лишь твой друг "

про внушения и психоанализ мне расскажет мой врач
я все выдержу. я могу выступать с ярлычком "силач "
а ты купи себе на карманные Panadol'
говорят, хорошо купирует боль.

16.01.2011

VSH

если в этих извечных пробках, на переходах и перекрестках
среди шумных и ярких подростков
я вспомню вдруг твое имя.
не вини меня сразу же в ностальгии.

мне плевать.
так плевать, что даже после пары стаканов виски
я не буду.
слышишь?
не буду тебе писать.

мне совсем не понятно, что ты нашел в картине "Подсолнухи".
я не успела спросить.
Ван Гог абсолютно какой-то инертный, холодный, безжизненный.
как мертвой империи хроники.
согласись.

у меня давно не щемит, не болит и не колит где-то в области сердца,
как кололо в первые месяцы осени. на частоте в несколько герц.
кажется меня бросили одну посреди мегаполиса.
и сказали найти себе дом.
в общем, парень, это был настоящий дурдом.

я желаю тебе такого не знать и не испытывать когда-либо.
когда ходишь казалось бы каждый раз мимо,
но все никак не встретишь. мешают.
и вроде дышать не можешь. а заставляют.

казалось тоской задушила бы, ударила по губам яростью
и отчаяньем.
я рада, что все же не встретила.
я бы в ту пору сломалась и долго клялась в любви.
сейчас я уверенно зажигаю свои огни, и иногда цитирую "Дориана Грея".

и если в этих извечных пробках, на переходах и перекрестках
среди шумных и ярких подростков
я вспомню вдруг твое имя.
не вини меня сразу же в ностальгии.

мне плевать.
но я обязательно назову твоим именем сына.
не_твоего сына.
чтобы все же как-то не забывать…

у меня в закладках только близкие мне люди.

те, кого я хочу быстро найти.

те, кто мне интересны.

так на вопрос: "а кто у тебя в закладках" ответило большинство моих друзей.

а у вас тоже так?

ps убрала эту функцию

— я хочу понять что ты чувствуешь.прочувствовать на себе.
- попрoбуй взять ножик и поколупаться где-то между легкими

незаменимых нет. есть незабываемые.

люди врут, что больше не придут.

я стала чаще красить губы яркой помадой.
каблуки выше. джинсы уже.
я стала чаще молчать и вникать в то, что мне говорят.
я чаще вру.
я курила в сентябре целых 7 раз.
я люблю качели.
я написала, потому что скучала.
мне нравится другой. с ним тепло.
с тобой нет.
с тобой…колко.
мои клубы стали заканчиваться чужими квартирами и легкой эротикой.
я чаще молчу.
я больше пишу списки дел и почти не пишу стихи.
я перестала воспринимать людей, как маленькие чудеса неба.

мне нужна встряска.
или мечта.
мне нужна новая мечта.

я пишу обрывками. слишком много хотела рассказать еще вчера. неделю назад. месяц.
не хотела.
нет. не хотела.
и сейчас молчу, потому что ты не поймешь.
это слишком тонко, а у тебя нет времени и сил.
а у меня чувств.

*
Слушай, знаешь как это быть запрограммированной на осень?
Когда ты её ненавидишь, а она заставляет её любить и ждать.
Когда на последний рейс заказываешь билет и просишь,
чтоб посадили там, где милый мальчик будет курить и спать.
Эта осень самая сложная из 18 предыдущих,
Она гуляет по улицам и пахнет твоими Lacoste.
Этой осени в этом году, как и мне восемнадцать
И она почему-то любит перемывать мне кости.
Я буду чаще молчать и прятаться в городе,
По-хорошему город дурацкий и много дыма.
Собственно мегаполисы нынче вроде бы в моде
И, кстати, ты никогда не был моим любимым.
Просто я всегда что-то писала на полях в тетрадках.
Стабильно плакала и курила по четвергам.
Теряла тонкие пальцы у платья в складках.
И обещала, что больше надежды себе не дам.
Ты знаешь, как в туалетах клуба "ширяются" героином?
Потом у них дрожат конечности и шире зрачки.
У меня есть мысль что амфетамины засели где-то под кожей. Внутри.
И съедают последние мысли об осени. Такой вот эффект толпы.
Ты в общем-то не очень-то и достоин
Моих четвергов и выпитого вина.

И то, что мои эмоции в коме
Отнюдь не моя вина.
*

Посвящается.

Книге "Алые паруса".

И молодому человеку, по которому я скучаю по вторникам.

•

Его голос сотнями сигарет прокурен.

Глаза впитали тысячи неоновых огней.

Он часто смеется и много курит.

Ну никак, абсолютно никак, не Грей.

Он не верит в сказки, он взрослый.

Он много читает и много пьет.

Но при всем при этом он, ну никак, не черствый.

Скорее наоборот.

У него давно вперемешку дни и ночи,

Холод, тепло, внимание и пустота.

Он давно получает все, что хочет.

Но, по-моему, ну никак, счастливей не стал.

Ему по утрам кто-то варит кофе,

Кто-то целует и с кем-то он дышит в такт.

Что у него внутри? Мир или катастрофа?

Он хороший актер или живет "вот так"?

О чем он думает, когда касается клавиш?

И ровно ли он дышит по ночам?

Ну в самом деле ты ж не станешь

Расспрашивать его о мелочах.

Он очень славный, с ним хохочется

И сразу как-то здесь теплей.

И может кому-то из зрителей хочется,

Но это не Грей.

Его "Алые паруса" никогда не коснуться еще раз берега.

У него другой, изящный, запутанный путь.

Ты можешь потом сколько угодно пялится в море…

Не обнять, не дождаться и не уснуть.

Он случится раз.Ни больше, ни меньше, как чудо.

И все после этого рухнет.. и кувырком.

И не плачься потом, и не бей посуду.

Сама виновата, он ни при чем.

Он покажет тебе как красиво в сказках.

А однажды утром ему надоест.

Ты тут сидишь и требуешь ласки.

А у него еще много других невест.

А еще у него теплые руки

И я хочу заварить ему чай.

Ты главное, не привыкай(!), девочка,

И не скучай.

герда смотрит на кая.
она до безумия холодна.
она вся какая-то не такая
и это в общем-то
не её
вина.

кай ей нравился очень. недавно.
но
как будто сто лет назад.
с каем ей было очень славно,
а без кая герда чувствует ад.

без кая как-то люди живут.
все живут. только не герда.
она вяжет на венах жгут,
прислушиваясь к ритмам
сердца.

это каюшка сделал её такой
истеричной анарексичкой.
all In.
теперь он где-то бережет Королеве покой,
а герда тратиться
на
героин.

герда больше не будет пить.
исключая каю звонки ночные.
наверное, стоит дальше жить,
кто сказал, что жизнь - это не кривые?

каю стоило больше гладить по волосам
эту девочку,
что искала его в метели.
только кай, выпивая свой Jim Beam,
мчится так, чтобы тормоза скрипели.

она долго глазами его провожает,
когда кай садится и уезжает,
разрывая мглу тормозами, скоростью и огнями.
герда грустит.

кай давно уже смотрит на герду,
что все катится, катится вниз.
он бы помог, наверное, её сердцу
если бы
сам
не чувствовал
криз.

…
Герда теперь скукожилась вся, вроде девочка, а вроде олигофрен.
Она ищет среди прохожих Кая, читает письма, плачет, все чаще нюхает фен.
Девочка днем и ночью читает проклятого Дориана Грея, все ищет там, этот его «озаряющий свет».
И о стране Никогда, в которую они так стремились попасть,
но не купили билет.

Герда все больше пьет и тратится на клубы и сумки Луи Виттон,
Она читает Вишневского, Ремарка, дикие истории Рэя Вредбери, пьет вино.
Носит большие браслеты и кольца, с телефоном не расстается, ей постоянно кто-то звонит.
но она не берет.
…

Боже, он a priori из из тех за кого просить-то грех,

ты звонишь ему, 

а холодная дама тебе в ответ: "Абонента нет"

и он вряд ли придет в четверг.

он из тех, кто напивается в хлам,

потом звонит тебе по ночам.

говорит, шепчет, врет, обещает,

его спросишь: "зачем?", он не знает.

он ничего не знает.

Боже, убереги его ото зла, в нем душа еще жива,

она все трепещется там у дна.

он не со зла,

он правда всё не со зла.

Боже, он a priori из тех за кого просить-то грех,
ты звонишь ему,

а холодная дама тебе в ответ: "Абонента нет.Абонента нет. Абонента нет."

я не буду писать.
я никогда не буду больше тебе писать.

у нас не было a priori шансов.
ты знаешь.

позвони мне как-нибудь ночью.
скажи, что скучаешь.

чтобы я опять
разучилась
дышать.