et si tu n'existais pas

Isabelle Fuhrman & Alexander Ludwig at 2012 Kid’s Choice Awards

Одни из самых любимых актеров "Голодных Игр" - Изабелль и Александр. На Kid’s Choice Awards они были просто шикарные. Безумно красивые, я бы никогда не сказала, что они могут играть таких героев, как профи. Но все равно, подумайте, какие они замечательные актеры, раз так вжились в роль. Не каждому дано так прекрасно перевоплощаться. И они - настоящие молодцы, если у них это все так хорошо получается.

Welcome to the very first The Hunger Games fandom!

Jennifer Lawrence face #2

Да, Дженнифер - настоящай королева мимики и жестов. Она может показать все свои эмоции в одной улыбке или хлопком в ладони. Это ведь так прекрасно. Я уже ранее делала пост про мимику Дженн, поэтому я назвала свой последующий пост Jennifer Lawrence face #2. А вообще, когда Дженн злится - она такой милаш. И на счет надписей - они подобраны просто шикарно. Если вы хотите увидеть больше таких картинок - вот ссылка.

Вернемся к тому моменту, когда ты узнал, что ты утвержден на роль Пита. Какова была твоя реакция?

Alexander, Amandla and Jacqueline at 2012 Kids Choice Awards

Эти три фотографии вызывают у меня просто приступ умиления. Если честно, то они втроем как маленькая семья. Такая хорошая, добрая семья. Когда я увидела третье фото - я просто прыгала на радостях. Наш Катоша обнимает Руту. Такая огромная прекрасность. Да, я люблю такие фото. Мне нравится, что все они так дружат. Очень нравится. И у меня до сих пор приступ няшности.

The cast of The Hunger Games at 2012 Kids Choice Awards

Ребята, эти фотографии просто шикарные. Какие они все красивые. Мне бы хотелось оказаться там вместе с ними. Амандла, Жаклин, Александр, Уиллоу, Изабелль, Джош и Дайо. Мои любимые актеры и актрисы. Я их безумно люблю и мне хочеться, чтобы они все участвовали в большем количестве таких меропириятий, получали много наград за свою работу. Удачи им во всем.

По пути к лифту забрасываю лук на плечо, пролетаю мимо изумленных безгласых у дверей лифта и ударяю кулаком по кнопке с номером 12. Двери затворяются, и лифт несет меня вверх. Я успеваю доехать до своего этажа, прежде чем первые слезы скатываются у меня по щекам, и несусь по коридору в комнату, не обращая внимания на окрики из гостиной. Запираю дверь, падаю на кровать и наконец даю волю слезам. Это конец! Я все испортила! Если у меня и была малюсенькая надежда, то этой стрелой я ее разбила. Что со мной сделают? Арестуют? Казнят? Отрежут язык и заставят прислуживать трибутам? Чем я думала, когда стреляла в распорядителей? Конечно, я не в них стреляла, а в яблоко. Я так разозлилась, что меня игнорируют. Если бы я хотела кого-то убить, то не промахнулась бы! Хотя какая разница? Все равно я бы не выиграла. Пусть делают со мной, что хотят. По настоящему меня пугает то, что они могут сделать с мамой и Прим. Как эта дурацкая выходка отразится на моей семье? Отберут их скудные пожитки? Или посадят маму в тюрьму, а Прим отправят в приют? А может, их тоже убьют? Неужели убьют? Почему нет? Кого они жалеют? Что я наделала? Вместо того чтобы извиниться или, рассмеявшись, превратить все в шутку, я гордо удалилась. Можно сказать, послала всех к черту. Теперь нечего ждать снисхождения. Эффи и Хеймитч стучат мне в дверь. Я кричу, чтобы они убирались, и через какое-то время они отстают. Через час, может, больше я перестаю плакать, глажу ладонью шелковые простыни и смотрю, как дома и крыши Капитолия, будто леденцы, блестят в лучах заходящего солнца. Вначале я жду, что за мною явится стража. Время идет, и постепенно я успокаиваюсь. Им ведь по-прежнему нужна девушка-трибут из Дистрикта-12, не так ли?

Если распорядители захотят меня наказать, то сделают это публично. Подождут, пока я окажусь на арене, и спустят на меня голодных диких зверей. Лука и стрелу меня, ясное дело, не будет - об этом они позаботятся. Ну а для начала дадут мне такой низкий балл, что никому в здравом уме и в голову не придет стать моим спонсором. Баллы объявят еще сегодня. Так как тренировки закрыты для зрителей, распорядители сами оценивают шансы каждого трибута, задавая ориентир для заключения пари - занятия, которому здесь с удовольствием предаются от начала до конца Игр. Самый низкий балл - единица, хуже и придумать нельзя; самый высокий и практически недостижимый - двенадцать. Оценка, конечно, еще не гарантия победы, она лишь отдает должное способностям и умениям, проявленным трибутом во время тренировок. Как все сложится на арене, абсолютно непредсказуемо, и нередко те, кто получили высокий балл, гибнут одними из первых. А победителем пару лет назад стал парень, которого оценили на тройку. Но вот в том, что касается спонсорства, баллы действительно могут помочь. Или навредить. Я-то надеялась заслужить своей стрельбой семерку или хотя бы шестерку, а теперь ясно: у меня балл будет худшим из двадцати четырех. А без спонсоров шансы выжить падают почти до нуля. Когда Эффи стучит в дверь и зовет меня к обеду, я решаю пойти. Чего ради прятаться? Шила в мешке не утаишь. Вечером результаты покажут по телевизору. Я иду в ванную и умываюсь, но лицо все равно красное и опухшее от слез. За столом собрались все, включая Цинну и Порцию. Уж хотя бы стилистов не было! Меньше всего мне хочется разочаровать их. Все, что они сделали для церемонии открытия, пошло псу под хвост.

Я хлебаю мелкими ложечками рыбный суп, стараясь ни на кого не смотреть. Суп соленый и напоминает мне о слезах. Врослые заводят разговор о прогнозе погоды, а я ловлю взгляд Пита. Он вопросительно поднимает брови: что случилось? Я только мотнула головой. Когда подают главное блюдо, Хеймитч обращается к нам: - Ладно, хватит о пустяках, скажите-ка лучше, как вы сегодня преуспели? С большим треском? Пит отвечает не долго думая: - С треском или нет, кажется, без разницы. К тому времени как я туда попал, им уже было не до меня. Пели какую-то застольную песню. Никто и не глянул в мою сторону. Ну, я и бросал туда-сюда всякие тяжелые штуки, пока не отпустили. От этого признания мне становится чуть-чуть спокойнее. Хоть Пит и не нападал на распорядителей, но по крайней мере его они тоже провоцировали. - Ну а как твои дела, солнышко? - поворачивается Хеймитч ко мне. Это его «солнышко» разозлило меня и заставило заговорить: - А я запустила в распорядителей стрелу. Все перестают есть. - Что? - Ужас в голосе Эффи подтверждает мои наихудшие опасения. - Я выстрелила в них. То есть… не совсем в них. В их сторону. Сначала было примерно как у Пита. Я стреляла и стреляла, а им хоть бы хны… Ну я слетела с катушек да и выбила яблоко из пасти их дурацкого жареного поросенка! - с вызовом заявляю я. - И что они сказали? - осторожно спрашивает Цинна. - Ничего. Точнее, не знаю. Я сразу же ушла. - Тебя не отпустили? - ахает Эффи. - Я сама себя отпустила. Тут я вспоминаю, как обещала Прим сделать все, чтобы победить, и на меня словно бы обрушивается тонна угля. - Что ж, дело сделано, - констатирует Хеймитч, намазывая маслом булочку. - Думаете, меня арестуют? - Вряд ли. Трудновато будет найти тебе замену, - говорит он. - А что с мамой и Прим? Их накажут?

— Не думаю. Какой прок? Если для острастки, чтобы другим неповадно было, то придется раскрыть все, что случилось. Едва ли они захотят. А иначе только морока. Скорее уж они устроят тебе ад на арене. - Так ведь Игры для того и проводят, чтобы нам жизнь медом не казалась, - встревает Пит. - Вот именно, - соглашается Хеймитч, и я понимаю, что, как это ни глупо звучит, им двоим удалось меня развеселить. Хеймитч хватает пальцами свиную отбивную, заставляя Эффи нахмуриться, окунает ее в бокал с вином. Потом раздирает кусок руками и со смехом спрашивает: - И как они выглядели? Уголки моего рта невольно приподнимаются: - Ошарашенными, испуганными. Некоторые смешными. - Перед глазами у меня возникает картина. - Один мужчина сел в чашу с пуншем. Хеймитч громко гогочет, и мы все тоже смеемся, кроме Эффи, хотя и она, похоже, с трудом подавляет улыбку. - Так им и надо. Смотреть на вас - их работа, и то, что вы из Дистрикта-12, еще не причина отлынивать от обязанностей. - Она озирается, будто сказала что-то из ряда вон выходящее. - Может, я слишком резка, но таково мое мнение, - добавляет она, не обращаясь ни к кому в отдельности. - Теперь я получу самый низкий балл, - говорю я. - Теперь я получу самый низкий балл, - говорю я. - Баллы играют роль, только когда они очень высокие. Плохие и посредственные никого не интересуют. Кто знает, может, ты нарочно притворялась, чтобы получить оценку пониже? Бывает ведь такое, - возражает Порция. - Надеюсь, мою четверку воспримут именно так, - говорит Пит. - Если я хоть столько получу. В самом деле, что может быть скучнее? Вышел парень, покидал железный шар на пару ярдов, раз чуть себе ногу не отшиб… Зрелище так себе. Я улыбаюсь и чувствую, что умираю от голода. Отрезаю себе кусок свинины, захватываю им комок картофельного пюре и начинаю есть. Все в порядке, моя семья в безопасности. Остальное - ерунда.

Сьюзен Коллинз - "Голодные игры"

The Hunger Games. The Hanging Tree Song

Мне просто совесть не позволяет не уделить внимание этой песни в своем блоге. Когда я прочитала слова этой песни в "Сойке - пересмешнице" мне стало как - то не по себе. Я минут 15 не могла читать дальше книгу, потому что только думала об этой песни. "Виселица" - песня, слова которой впечатлили меня и вонзились ножом в самое сердце. Я не знаю почему, но я даже выучила слова наизусть. Мне бы хотелось поместить в свой блог самую лучшу версию этой песни, которую я нашла ютубе. Вот ссылку на эту песню. Обязательно послушайте эту песню, вы не пожалеете.

Josh Hutcherson at The Hunger Games premiere Toronto, 2012

Уже в который раз убеждаюсь, что Джош для меня - настоящий идеал. И в который раз я не понимаю, как он может быть таким красивым, с таким чувство юмора. В своей жизни я не встречала таких людей. Определенно не встречала. По - любому, я бы хотела такого друга, как Джош. Мне бы с ним было очень интересно и весело. Я в этом абсолютно уверенна.

Catching Fire. Fanmade trailer

Я знаю, что фандом "Голодных Игр" уже видел этот трейлер, но я все равно не могла рассказать про него в своем блоге. Кстати, кто еще не смотрел - вот вам ссылка на просмотр. Я люблю смотреть разные фан- видео на тему "Голодных Игр", но этот трейлер мне показался самым лучшим из всех, которые я видела. Абсолютно прекрасно подобраны актеры на роль Джоанны и Финника. Шикарная обработка видео, замечательные пейзажи. Кадры из фильмов выбраны тоже восхитительно. Поэтому, я просто неравнодушна к такой работе.

Photoshoots of Jennifer Lawrence. Fox, 2011

Когда я увидела эти фото на tumblr, первый вопрос, который я задала себе был - почему я не видела эти шикарные фото раньше? Они ведь и правда - восхитительные. Дженнифер - потрясающая. Мне безумно нравится ее желтое пальто (или плащ), но суть саму это не меняет. У нее хоть и серьезное лицо, от Дженн так и исходят лучики солнца. Это ведь так прекрасно. И я в 100500 раз убедилась, что Дженн - моя любимая актриса. Самая любимая.

На сцену выскакивает Цезарь Фликермен, ведущий. Он берет интервью у трибутов уже больше сорока лет, а выглядит таким молодым, что даже жутко. Всегда одинаковое лицо, покрытое белым гримом. Одинаковая прическа, только волосы каждый раз нового цвета. Тот же костюм - темно-синий, усеянный тысячью крохотных лампочек, мерцающих будто звезды в полуночном небе. В Капитолии хирурги умеют делать людей моложе и стройнее. У нас, в Дистрикте-12, старость в почете, потому что многие умирают молодыми. Увидев пожилого человека, хочется поздравить его с долголетием и узнать секрет выживания. Толстякам даже завидуют - они не живут впроголодь, как большинство из нас. Здесь все по-другому. Морщины стараются скрыть. Круглый живот не признак успеха. В этом году волосы Цезаря зеленовато-голубые, веки и губы тоже. Зрелище кошмарное, но не настолько, как в прошлый раз, когда он избрал своим цветом темно-красный и, казалось, истекал кровью. Пустив пару шуточек, чтобы разогреть аудиторию, Цезарь приступает к делу. На середину сцены к нему выходит девушка-трибут из Дистрикта-1; в прозрачном золотистом наряде она выглядит вызывающе. Очевидно, у ментора не было заботе определением подходящего для нее образа: роскошные светлые волосы, изумрудные глаза, высокий рост, изящная фигура делают ее совершенно неотразимой. Каждое интервью длится всего три минуты. По их истечении звенит звонок, и следующий трибут поднимается с места. Надо отдать должное умению Цезаря показать любого трибута в лучшем свете. Он одобрительно кивает, подбадривает робких, смеется над неуклюжими шутками и своей реакцией привлекает внимание даже к слабым ответам.

Сьюзен Коллинз - "Голодные игры"

— Приветствую финалистов Семьдесят четвертых Голодных игр! Сообщаю вам об отмене недавних изменений в правилах. Детальное изучение регламента показало, что победитель может быть только один. Игры продолжаются! И пусть удача всегда будет на вашей стороне! На миг раздается шум помех и наступает тишина. Не веря своим ушам, я тупо таращусь на Пита. Постепенно до меня доходит: они и не собирались оставлять в живых нас обоих. Распорядители продумали все заранее, они используют нас, чтобы устроить самый драматичный поединок за всю историю Игр. И я, как дура, купилась. - Если подумать, этого следовало ожидать, - спокойно произносит Пит. С трудом, морщась от боли, он встает и медленно идет ко мне, доставая из-за пояса нож. Прежде чем я успеваю задуматься о своих действиях, мой лук заряжен, а стрела нацелена прямо в сердце Пита. Он удивлен, ножа в его руке уже нет, он летит в озеро и с плеском уходит под воду. Я бросаю оружие и, сгорая от стыда, отступаю назад. - Нет, - говорит Пит, - сделай это. Он подходит и сует лук мне в руки. - Я не могу. Не буду. - Ты должна. Иначе они снова выпустят переродков или еще что-нибудь придумают. Я не хочу умереть, как Катон. - Тогда ты застрели меня, - говорю я с яростью, отпихивая от себя лук. - Застрели, возвращайся домой и живи с этим! И, сказав, понимаю, что смерть здесь и сейчас гораздо лучше такой жизни. - Ты знаешь, что я не смогу, - говорит Пит, отбрасывая оружие. - Что ж, все равно я умру раньше тебя.

— Приветствую финалистов Семьдесят четвертых Голодных игр! Сообщаю вам об отмене недавних изменений в правилах. Детальное изучение регламента показало, что победитель может быть только один. Игры продолжаются! И пусть удача всегда будет на вашей стороне! На миг раздается шум помех и наступает тишина. Не веря своим ушам, я тупо таращусь на Пита. Постепенно до меня доходит: они и не собирались оставлять в живых нас обоих. Распорядители продумали все заранее, они используют нас, чтобы устроить самый драматичный поединок за всю историю Игр. И я, как дура, купилась. - Если подумать, этого следовало ожидать, - спокойно произносит Пит. С трудом, морщась от боли, он встает и медленно идет ко мне, доставая из-за пояса нож. Прежде чем я успеваю задуматься о своих действиях, мой лук заряжен, а стрела нацелена прямо в сердце Пита. Он удивлен, ножа в его руке уже нет, он летит в озеро и с плеском уходит под воду. Я бросаю оружие и, сгорая от стыда, отступаю назад. - Нет, - говорит Пит, - сделай это. Он подходит и сует лук мне в руки. - Я не могу. Не буду. - Ты должна. Иначе они снова выпустят переродков или еще что-нибудь придумают. Я не хочу умереть, как Катон. - Тогда ты застрели меня, - говорю я с яростью, отпихивая от себя лук. - Застрели, возвращайся домой и живи с этим! И, сказав, понимаю, что смерть здесь и сейчас гораздо лучше такой жизни. - Ты знаешь, что я не смогу, - говорит Пит, отбрасывая оружие. - Что ж, все равно я умру раньше тебя.

— На счет три? Пит наклоняется ко мне и целует, очень нежно. - На счет три, - говорит он. Мы становимся спиной друг к другу, крепко сцепляем свободные руки. - Покажи их. Пусть все видят, - просит Пит. Я раскрываю ладонь; темные ягоды блестят на солнце. Другой ладонью сжимаю руку Пита, как сигнал и как прощание, и начинаю считать: - Один. - Вдруг я ошибаюсь? -Два. - Вдруг им все равно, если мы умрем оба? - Три! Обратной дороги нет. Я подношу ладонь ко рту и бросаю последний взгляд на мир. Ягоды едва попадают мне на язык, и тут начинают греметь трубы. Их рев перекрывает отчаянный голос Клавдия Темплсмита: - Стойте! Стойте! Леди и джентльмены! Рад представить вам победителей Семьдесят четвертых Голодных игр - Китнисс Эвердин и Пита Мелларка! Да здравствуют трибуты Дистрикта-12! Я выплевываю ягоды и тщательно вытираю язык краем куртки. Пит тащит меня к озеру, мы полощем рты водой, потом падаем друг другу в объятия. - Ты ничего не успел проглотить? - спрашиваю я. Он качает головой. - А ты? - Если бы проглотила, то была бы уже мертвой, - говорю я. Пит что-то отвечает, но я ничего не слышу за ревом толпы, внезапно раздавшимся из репродукторов. Над нами возникает планолет, и оттуда спускают две лестницы. Я не могу отпустить от себя Пита. Обнимаю его рукой, помогаю подняться, и мы оба становимся на первую ступеньку одной из лестниц. Электроток приковывает нас к месту; сейчас я этому рада, потому что не уверена, что Пит сумеет удержаться сам. Голова у меня опущена вниз, и я вижу, что, пока мы сами обездвижены, кровь из голени продолжает свободно вытекать. Как только за нами закрывается люк и ток отключают, Пит падает без сознания.

Сьюзен Коллинз - "Голодные игры"

Жара страшная, но хуже жары дым, от которого я уже задыхаюсь. Натягиваю на нос край рубашки, хорошо, что она пропитана потом: дышать становится немного легче. Бегу. Меня душит дым, мешок нещадно бьет по спине, а ветки, внезапно выныривающие из серой пелены, царапают лицо в кровь. Бегу, потому что так надо. Этот пожар не случайность, не вышедший из-под контроля костер, разведенный кем-то из трибутов. Языки пламени, настигающие меня, ровные и неестественно высокие. Огонь вызван с помощью машин распорядителями Игр. Сегодняшний день выдался чересчур спокойным: нет погибших, а может быть, и боев не было. Капитолийцы того и гляди заскучают и скажут, что в этот раз не Игры, а тоска зеленая. Такого распорядители не допустят. Их расчет понять нетрудно. Есть команда профи, и есть остальные, разбежавшиеся, наверное, кто куда по всей арене. Пожар заставит нас обнаружить себя и сбиться в кучу. План не самый оригинальный из тех, что я видела, зато очень и очень эффективный. Я прыгаю через толстый горящий сук, но недостаточно высоко - задняя часть ветровки загорелась. Стащив с себя и затоптав кое-как огонь, я запихиваю ее, опаленную и дымящуюся, в спальный мешок, надеясь, что недостаток воздуха не даст ей разгореться. Бросить жалко. Все свое имущество я несу на себе - больше рассчитывать не на что. Дальше хуже, горло и нос обдирает жаром. Я захожусь от кашля, а легкие, кажется, сейчас сварятся. Положение становится буквально невыносимым: каждый вдох пробивает грудь жгучей болью. Я как раз успеваю забежать за каменные глыбы, когда открывается рвота. Скудный ужин и остававшаяся в желудке вода пропали даром. Я стою на четвереньках, пока меня выворачивает наизнанку. Надо бежать дальше, а тело бьет дрожь, и готова будто набита ватой. Малость отдышавшись, беру в рот немного воды, полощу рот и выплевываю. Потом выпиваю несколько глотков. Одна минута, увещеваю я себя. Одна минута на отдых. Я использую это время, чтобы вытащить свои запасы, скомкать спальный мешок и как попало запихнуть все в рюкзак.

Минута вышла. Знаю, что пора двигаться дальше, но мысли путаются, и я никак не соображу куда. Быстроногие звери, служившие мне компасом, оставили меня далеко позади. Уверена, я еще ни разу не была в этой части леса: раньше не попадались сколько-нибудь крупные камни. Куда меня гонят? Назад к озеру? Или в совершенно незнакомое место, полное новых опасностей? А я только-только нашла уголок, где рассчитывала спокойно провести день… Нельзя ли как-нибудь обойти огонь и вернуться к пруду? Стена огня должна где-то заканчиваться, и бесконечно гореть не будет. Не потому что у распорядителей не хватит топлива, а снова из-за опасений, что зрители обвинят их в однообразии. Если бы мне удалось попасть за кромку пожара, я, возможно, избежала бы встречи с профи. Идти, конечно, придется не одну милю - сначала просто подальше от этого пекла, а потом окольным путем назад, но почему бы не попытаться? Едва я принимаю решение, как в каменную глыбу за моей спиной врезается огненный шар - всего на пару футов выше моей головы. Я пулей вылетаю из-под уступа, подгоняемая страхом. Интригующий поворот в Игре. Пожар придумали, чтобы нас расшевелить, зато теперь зрители развлекутся на всю катушку! Когда раздается следующее шипение, я тут же распластываюсь на земле, не дожидаясь, пока увижу шар. Дерево слева от меня окутывают языки пламени. Оставаться на одном месте - значит погибнуть. Я вскакиваю на ноги, и третий шар ударяет в землю; там, где я только что лежала, вырастает огненный столб. Время будто замирает, пока я отчаянно уворачиваюсь от снарядов. Я не вижу, откуда их выпускают, но точно не из планолета - угол, под которым они падают, не очень большой. Возможно, орудия спрятаны здесь повсюду - среди деревьев и каменных глыб. А где-нибудь в прохладном, чистом зале кто-то сидит за пультом - вот сейчас нажмет на кнопку, и мне конец. Нужно лишь одно прямое попадание. Все мои планы возвращения к пруду- и без того смутные - забыты напрочь, пока я бегаю зигзагами, пригибаясь и подпрыгивая. Шары размером с яблоко, однако их сила огромна. Все чувства обостряются до предела и подчинены одной задаче - выжить. Нет времени раздумывать.

Раздается свист - и ты либо действуешь, либо погибаешь. Неосознанно я все-таки продвигаюсь вперед. Я смотрела Голодные игры с детства и знаю, что разные части арены оборудованы неодинаково, и игроков подстерегают в них разные опасности. Если я уберусь подальше от этого места, то, возможно, орудия меня не достанут. Не исключено, правда, что я тут же провалюсь в яму с гадюками. Впрочем, пока это волнует меня меньше всего. Трудно сказать, как долго длится мое метание, но постепенно атака ослабевает. Самое время: меня снова мутит. На сей раз горло и нос разъедает кислота, выделившаяся из шаров. Тело судорожно содрогается, пытаясь освободиться от яда. Жду следующего свиста, чтобы броситься в сторону. Все тихо. Глаза из-за рвоты слезятся и щиплет. Одежда пропитана потом. Сквозь кислый смрад дыма и блевотины я каким-то образом улавливаю запах горелых волос. Нащупываю рукой косу, и действительно - огненный шар отжег от нее добрых шесть дюймов. Между пальцами рассыпаются почерневшие пряди. Я пялюсь на них, словно завороженная их внезапным преображением, и тут раздается новый свист. Мышцы успевают среагировать, но недостаточно быстро. Ядро врезается в землю сбоку от меня, задев по пути мою голень. Я совсем обезумела от вида горящей штанины. Корчусь, кричу и с ожесточением работаю ногами и руками, пытаясь убраться из этого ада. Немного придя в себя, катаю ногой по земле; огонь почти затухает. Потом, не долго думая, отрываю тлеющую ткань голыми руками. Я сижу в нескольких ярдах от огненного столба. Икра ноги болит нестерпимо, на руках вздулись красные рубцы. От дрожи я не могу сдвинуться с места. Если распорядители собираются меня прикончить, лучшего момента не придумаешь. Атака закончилась. Распорядители не жаждут моей смерти. Во всяком случае, пока. Разумеется, они могли бы всех нас уничтожить за секунду, едва прогремел гонг. Изюминка в том, чтобы заставить нас убивать друг друга. Нет, случается, убивают и сами, но это больше для острастки. Чаще стараются свести нас лицом к лицу. Из чего следует, что если в меня перестали палить, то где-то рядом находится по меньшей мере один трибут.

Сьюзен Коллинз - "Голодные игры"

Tribures. The Opening Ceremony

Если честно, то я вижу все эти фото в первый раз. Ну, кроме фото с Китнисс и Питом. И впервые я хорошо рассмотрела костюмы трибутов. Они просто шикарные. И все трибуты такие красивые, прекрасные. Я люблю каждого актера. Они воплотили книгу в реальность. И у них замечательно это вышло. Если честно, то у меня не хватает слов, чтобы описать все свои эмоции.