Возвращение к себе, в себя, в свой истинный облик и подобие — девушка, хорошая, красивая, умная, нестандартная, – вышло, конечно, не менее эпическим, чем попаданство в не свое (а может, как раз свое, ну в каком-то да смысле? откуда же взялся этот парень, чем-то же он да навеян, как-то его структуры моего мозга сформировали именно вот таким, но как?), мужское, тело.
Вижу, что часть сограждан тоже влилась и сжилась с новой физической оболочкой, а потому расставаться с ней было неохота и им. Кто-то же, в свою очередь, испытывает невыразимое облегчение, что раз и все — было и прошло. Последних я понимаю хуже, вероятно, в силу того, что наш опыт не совпадает ни по качественному наполнению, ни по эмоции, испытываемой в этой связи.
Честно, я не знаю, как можно не любить часть себя. Пусть не самую применяемую и применимую в быту. Пусть теневую, скрытую, законсервированную, какую угодно еще. Но присутствующую и, волей случая, даже обнародовавшую себя. Вот это ты, привет.
Верю, что это труд — принимать себя всяким, любым, разрозненным и целостным. Верю, что не все хотят им заниматься. Верю, что не всем под силу.
Но Мишка был таким отличным парнем, что я не знаю, как его можно было не полюбить.
Это почти так же преступно, как не любить себя.
Погодите.
Ведь не почти.
