Элегантность ежика

Прочитала чуть больше половины и остановилась.
Сложно написать историю в которой время должно остановиться, показать героя в заточении, его мысли и прошлую жизнь. Но у Фаулза это получилось, а у Мелани Жюстин как по мне не очень.

Не прониклась я к героине, не было ее жаль. Да и к герою тоже не особо. Еще и столько графомании. Бывает попадается немнго графоманства в других книгах и ты практически его не замечаешь, но ключевое слово "немнго". Тут же его было полно:

"Как интересно. Можно пить напиток, но сам себя напиток выпить не может."

"- Итак, что дальше? — Его голос донесся по воздуху до ее уха, а затем вибрируя, прошел через грудь к другому уху."

"- Как прошел твой день?
Вопрос катится по полу и останавливается у его ног. Больше в квартире нет ниакого движения."

" — Невозможно находиться в настоящем. — Ее слова выплыли из-под полотенца, а за ними появилось и ее лицо."

" Ванная подрагивала в такт движению ее полотенца."

" Как и в случае Мельбурна, где течение реки Ярра напоминало грязно-коричневую запоздалую мысль, она никогда не думала о Берлине как о речном городе."

" Их секс был таким бурным, будто они сдавали экзамен по этой дисциплине и его результаты были крайне важны."

Читала, а вернее слушала я это произведение в декабре.
Вокруг праздничная суета, люди бегают выбирают подарки, а я неспешно иду по улице и в наушниках слушаю, как Северин стоит на коленях пред Вандой и умоляет сделать себя ее рабом.

Книга про отношения между партнерами, про то, как можно затоптать чувство любви в другом человеке, заставляя совершать поступки, изначально противные его натуре. На сколько можно упасть в глазах любимого и на сколько можно ломать себя и переступать через свои границы?

Любовь может проявляться не только в любви и ласке, но и в грубости и порой жестокости.

«женщина, какой ее создала природа и какой ее воспитывает в настоящее время мужчина, является его врагом и может быть только или рабой его, или деспотом, но ни в каком случае не подругой, не спутницей жизни. Подругой ему она может быть только тогда, когда будет всецело уравнена с ним в правах и будет равна ему по образованию и в труде. Теперь же у нас только один выбор: быть молотом или наковальней. И я, осел, был так глуп, что допустил себя стать рабом женщины, – понимаешь? Отсюда мораль истории: кто позволяет себя хлестать, тот заслуживает того, чтобы его хлестали. »

Леопольд фон Захер-Мазох