Это просто Вьюи блог

Здравствуйте. Пальцы едва попадают по кнопкам клавиатуры. Здравствуйте. Мы ведем свой прямой репортаж с метеоритного кольца планеты Уран. Буквы растекаются по экрану, как мысли по коре головного мозга. Да. Мы ведем свой прямой репортаж…

Глоток чистого, как слеза викторианской девственницы, наслаждения, внутривенная инъекция тридцати кубиков боли, немного безумства закапаем в глаза - о! - мы получили идеального человека, не способного подавлять своих желаний. Это ведь идеал, правда? Никаких границ. Все доступно. Он может сделать ВСЕ!

Атомный взрыв разорвал облака на множество мелких лоскутков небесной ткани. Своей разъяренной огненной массой он выжег на небе новые Законы. Энергия. В чистом виде. Почти осязаемая. Представьте себе ее. Представили? Это - ничто, по сравнению с тем… по сравнению с тем, что может сделать человек, чьи возможности вырвались наружу. Термодинамические двери раскрылись, система дала сбой - и на свободу вырвалось то, что теперь уже невозможно запрятать обратно в клетку бессмыслиц и недосказов.

Когда жизнь достигает своего смысла - она теряет все. Это смерть. Смерть приходит тогда, когда нет смысла продолжать поиск смысла продолжать поиск смысла продолжать поиск смысла продолжать поиск смысла продолжать поиск смысла продолжать поиск смысла продолжать поиск смысла продолжать поиск смысла продолжать поиск смысла продолжать поиск смысла продолжать поиск смысла продолжать поиск смысла продолжать поиск смысла…

Волны бытия хлещут тебя сильнее, чем тупая боль от непрерывного наслаждения небытием. Ты - вне этого мира. Ты - выпал. Несистемная единица. Ненадолго. Но - это и есть чистая форма абстракции. Прямолинейного наслаждения без изъянов. Кто сказал, что боль не имеет формы?

Радио у меня в голове можно выключить только нажатием курка револьвера, приставленного к моей голове неким безумцем. Но он не выстрелит. Я это знаю. Он не выстрелит. И этим причинит мне еще большую боль. Что может быть смертоноснее бытия? Кто сказал, что боль не может быть приятна?

Его рука дрожжит. Я это вижу. Мы поменялись ролями. Какое еще издевательство над противником может быть изощреннее? Чем заставить его понять эту простую вещь: бытие больнее небытия. Я умру. А ты останешься жить. Я уже не буду чувствовать боли. А ты - ты будешь чуувствовать ее во всей своей блевотно-обворожительной красе! Я наслаждаюсь моментом - тебя он тяготит! Ты не можешь понять одного. Боль - это не смерть. БОЛЬ - ЭТО И ЕСТЬ ЖИЗНЬ!!! Ты боишься боли - ты боишься жизни. Так. И никак иначе. Потому ты не выстрелишь…

Когда мысль обретает форму - она становится невыносима. Это методичные вибрации полузаточенного ножа на твоей руке - мысль произнесенная внутри себя есть боль. Поэтому вы никогда не пишите свои мысли. Нужно быть героем, чтобы отважиться начертать пару строк своего подсознания на всеми обозреваемом заборе всеобщего бытия. Абстракция порождает реальность.

Но вы никогда не испытывали того пронзающего тебя ощущения полнокровного образа своей мысли. Когда она становится полностью материальной. Обретает не только шаблонную накидку в виде начерченной буквы, но и - пафосное слово "жизнь". Телевидение внутри тебя, с круглосуточной трансляцией сцен насилия и невыносимых пыток по всем каналам. Боль? Это слово слишком мягко для такого чувства. Твое тело пронзают тысячи раскаленных до бела иголок - при этом ты остаешься в сознании и ощущаешь каждый момент невыносимой тяжести того, что какие-то придурки называют бытием.

Вы ненавидите свои мысли, потому что они могут вас убить. Не физически - ментально. Но за убийством твоей психики всегда следует физическая смерть. Всего один шаг - и - бинго! вы выиграли лоттерею "путевка в небытие на одну персону"! Здравствуй, асфальт. Это я пришел. Один художник расстелил на дороге многометровое полотно, а потом спрыгнул на него с небоскреба. Надеюсь, он попал в самый центр. Так следует поступить многим.

Каждый день вы смотрите телевизор - потому что не в состоянии выдержать смертоносный напор того психотропного экрана, что у вас в голове. Вы бежите от него. И лишь немногие могут обуздать эти образы и направить их в нужную сторону. О, нет, я не причисляю себя к тем немногим. Но я на полпути к этому. Что? Ты хочешь сказать, что я дурак? Что я псих? А ты попробуй. Это из-за твоей беспомощности. Попробуй дать отпор двукрат мутировавшим мыслям в твоей голове - сможешь? Сможешь? Сможешь? Сможешь? Сможешь? Сможешь? Сможешь? Сможешь? Сможешь? Сможешь? Сможешь? Сможешь? Сможешь? Сможешь? Сможешь? Сможешь? Сможешь? Сможешь? Сможешь? Сможешь? Сможешь? Сможешь? Сможешь? Сможешь? Сможешь? Сможешь? Сможешь? Ты сильнее себя?

Тонкая опто-волоконная нить смысла то теряется в глубине промерзлого мрака, то вновь режет пальцы своей незамысловатой гениальностью, которая пульсирует внутри ее сотен тысяч волокон. Так много хочется сказать, и так мало попадает на экран раскаленного монитора - словно кровавые порции эфира попеременно выплескиваются на рецепторы нейронов мозга, дающего команду обезумевшим пальцам набрать ту или иную комбинацию знаков. Есть ли в этом смысл? Смысл есть везде.

Бытие почти поглотило меня. Я перестаю существовать. Я снова не я. Так это бегство или поиск себя? И терял ли я себя, чтобы искать? И есть ли вообще я, и если да, то какой именно?

Какие глупые вопросы. Человек играет с собой в прятки. Сначала бежит от себя, а потом с маниакальным упорством обезумевшего мартовского кота старается найти того самого себя, от котрого не так давно убегал в припадке сумасшедшей паники. Однако трудно найти черную кошку в темной комнате. Особенно если…

Здравствуйте. Мы находимся на планете Земля. Здесь мало что изменилось после нашего отбытия. И монотонная тишина сдавливает в тиски мой померкший рассудок.

Если вы еще никогда не плакали в ванной, лежа на кафельном полу, включая воду, заглушая свою боль и крик от горя, которое разъедает изнутри самые даже малейшие клеточки, а сердце так и готово выскочить наружу….если вы еще никогда так не делали…То вы не влюблялись.Благодарите Небо.(с)

Эффекты начались после примерно 20 минут: безмятежность, безмолвие, легкое приятное головокружение, и "приятно глубокое дыхание".

10:50 Сильное головокружение, не могу сконцентрироваться.

10:55 Возбуждение, интенсивные цвета: все розовое и красное.

11:05 Мир сконцентрировался посередине стола. Очень яркие цвета.

11:10 Беспрецедентное разделение существа, - как я могу описать ощущения от подобного состояния? Меня контролируют волны других "Я".

Опьянение быстро достигло высшей точки. Хотя я твердо решил постоянно записывать, теперь бесконечно медленные движения записывания казались мне пустой тратой времени, а возможность словесного выражения ничтожно жалкой по сравнению с наплывом внутренних восприятий, которыми я был переполнен, и которые угрожали взорвать меня. Мне казалось, что полноту восприятия одной минуты следует приравнять к 100 годам. Вначале преобладали визуальные образы: я с восторгом наблюдал бесконечные последовательные ряды деревьев в соседнем лесу. Затем рваные облака быстро заполонили солнечное небо, безмолвно, с захватывающи дух величием, наложились друг на друга тысячами слоев - небо на небе - и я замер, ожидая, что вот-вот, в следующий миг нечто великое, неслыханное, доселе не существующее должно появиться или произойти - может я увижу бога? Но осталось лишь ожидание, нависшее предчувствие, "на пороге предельного ощущения"… Потом я ушел подальше (близость других тревожила меня) и лег в укромном уголке сада на нагретую солнцем колоду дров - мои пальцы поглаживали дерево с переполнившей меня животной чувственной привязанностью. В то же время это был апогей: меня охватило чувство блаженства, полного счастья - с закрытыми глазами я оказался в неком углублении с узором из красного кирпича, и, в то же время, в "центре вселенной, полной тишины". Я знал, что все было добро - причиной и началом всего было добро. Но в тот же миг я осознал страдание и отвращение, подавленность и непонимание обычной жизни: той, что никогда не бывает "целостной", а всегда разрезанной на кусочки, разбитой на крошечные фрагменты секунд, минут, часов, дней, недель: в той, где мы находимся в рабстве у времени Молоха, который постепенно пожирает нас; мы обречены на запинание, ошибки и обрывочность; каждый из нас должен нести с собой совершенство и абсолют, единство всех вещей; неизменный момент золотой эры, этой первоначальной основы бытия - который, несмотря ни на что, длился и будет длиться вечно - нести в наше повседневное существование, как болезненную рану в глубине нашей души, как напоминание о никогда не выполненном обещании, как Фата Моргану потерянного и завещанного рая; сквозь лихорадочный сон "сегодня", сквозь приговоренное "вчера" в заоблачное "завтра". Я понял это. Это стало космическим полетом, но не обычного, а внутреннего человека, и на мгновение я воспринял реальность из места, которое находиться за пределами гравитации и времени.

Неразлюбившие жестоки,
А непростившие циничны.
Мы невозможно одиноки
и так же страшно безразличны.
Опять молчим о жизни личной
А впрочем, некому и слушать.
В руке табличка - "все отлично! "
И чек за проданную душу…
Непережившие утрату
Порой совсем невыносимы.
Мы каждый день спешим куда-то,
А жизнь идёт. Проходит мимо.
И понемногу сбившись в стаи,
Быть может, чуть сильнее стали.
Но не живя, а выживая,
Бросаем так, как нас бросали.
Уходим, чтоб не возвращали,
Не задержавшись на пороге,
Бредем в неведомые дали,
Но снова по чужой дороге.
Так проще: много не теряя,
Мы только ищем, ищем, ищем…
Быть может, кто-то где-то знает,
Как жить таким… неразлюбившим?