Это просто Вьюи блог

нахождение между полюсами
современных художников коллажи
выставки в Эрмитаже
рассветы в городе Бейрут
это все ничто. по сравнению с твоими глазами
мне казалось, что только они не врут
господи,
вырви из меня все эти ночи
все эти заметки в прессе
стаи
рекламы.

мама,
разбуди меня в десять
разбуди меня, когда мне опять
станет
десять

прошу, не выплюни меня на берег

во время очередной бури моих истерик

я так давно тебя искал по грязным пресным руслам

зубами сети рвал, напрягая каждый мускул

И я готов сожрать пуды твоей горчащей соли

за то лишь, что ты здесь остаться мне позволишь

за то, что дашь и дальше мне дышать своею влагой

кроме этого блага мне больше ничего не надо

это правда, я за воду, жадно набранную в жабры

подарю тебе всего себя, только не нужно, ладно

всё что было моим умещалось в тебе одной.
будто бы ты – Ковчег, я – Ной.

всё, что было тобой – выброшено на скалы.
что-нибудь есть ещё? к радости, не осталось.
показать полностью.. всё что было моим умещалось в тебе одной.
будто бы ты – Ковчег, я – Ной.

всё, что было тобой – выброшено на скалы.
что-нибудь есть ещё? к радости, не осталось.

словно кошмарный сон: только бы показалось.
память – пустой перрон Киевского вокзала –
только отзвучье ног эхом внутри платформы;
вспомнишь её лицо? к счастью, уже не вспомню.
вспомнишь её глаза? блики как многоточия.

падаешь изувеченным. падаешь раскуроченным.
голову глубже в снег. небу подставишь плечи.

кажется время лечит: счётом до бесконечности

фиолетовые синяки под глазами
в жизни столько алкоголя, что не расскажешь маме.
только психологу или самым близким
рядом с тобой плинтус не так уж низко

меня нельзя обвинить в постоянстве,
но я люблю тебя
больше, чем себе может позволить человек

в этот век
в этом просторе
в этом пространстве

ты - чистейшая нота,
услышанная мной, в детстве,
в церковном хоре.

ты - суббота,
когда просыпаешься
и у тебя только одно дело - море.

я не буду что-то доказывать,
я же не пастор, чтобы кричать "поверьте, поверьте",
но встретив тебя,
я начал бояться смерти

Нам в спину хихикали Боги Зимы,

Гудела метель в висках.

-Ведь душу твою все равно не отмыть.

Скорей возвращайся, Кай.

Совсем не пристало искать тепла

Мальчишке, чье сердце – лед.

Сгоришь, или, проще – растаешь дотла.

Вернись, не играй с петлей!

А я все сидел, прижавшись к плечу

Девчонки, чье сердце – пожар.

И думал о том, что уже не хочу,

Совсем не хочу бежать.

Александр

Саш, приезжай, пожалуйста, поскорей.
У меня без тебя дрожат руки.
Я боюсь до безумия всех людей.
Без тебя я ношу брюки.

Не приехал - и чайки летают низко.
Всем известно - это опять к дождю.
Ну когда же мы будем близкоблизко?
Когда ты протянешь руку свою?

Когда я тебе приготовлю пирог?
Когда напою тебя чаем?
Когда переступишь этот порог
Со словами"мы очень скучали"?

Быть может опять будет утро.
Быть может вокруг люди-суки.
И будь этим утром мудрым:
У меня без тебя дрожат руки.

А.Райская

сердце джазовой осени

мягко пульсирует в стакане агдама

теплые вечера нас предательски бросили

улицы и порты захлебнулись в тумане.

ветер путает наши волосы

и листья осенние сегодня

мы вместе.

и плеер на двоих

/на случайном воспроизведении/

нас так понимает

и включает

те

самые

песни

буду дышать лишь минутными встречами.
мне хорошо только рядом с тобой.
минуты пожалуйста,
сделаетесь вечными

Мам, мне сегодня снилась война, это очень страшно.

Я схожу потихоньку с ума, путая прошлое с настоящим.

Привыкая скучать сильней, обостряя рецепторы до предела.

Из шести миллиардов людей он один такой.

Вот в чём дело. Я от этого в эйфории, в странном вакууме тепла.

И я смалчиваю его имя, не могу никому сказать.

Стала тише и молчаливей и меня занесли в резерв.

На ладонях моих нет линий. Я больной удалённый нерв.
Мам, мне снились его глаза - это лучшее, что я помню.

Хотя все мои антитела в это время бились в агонии.

Мои вены взрывались льдом и зашкаливали приборы.

Мам, я сломанный метроном - и не более.
Я в системе. Простой солдат. Не боюсь ни огня, ни смерти.

Не сворачиваю назад и из ран моих свищет ветер.

И слова мои сплошь вода, так, что не за что уцепиться.
Мам, я помню его глаза.
Не могу запретить им сниться.

мы остались одни
на окне цветок на стене картина
закрой глаза говорит откажись-ка временно от ума
представь
комната
в комнате что-то когда-то происходило
а теперь в ней пусто
только часы на стене и туман туман

он начинает играть
тикают часы и туман клубится
исчезает всё что когда-то было и будет впредь
я смотрю как причудливые клубы застилают лица
мне светло и счастливо и свободно
мне хочется умереть

и с тех пор живу не живу никого не жду ничего не помню
я бы рада кого-то встретить
да попросту выйти вон
но не знаю где дверь в этой самой светлой из комнат
где туман и часы на стене
и музыка
и ничего

выучи меня, выскажи, зазубри до отточенности слов, вымоли меня, вымети да выхмели
чтобы узнать и увидеть до чего эти два выдранных сердца в одиночку себя довели,
в одиночка - пустая комната, серый цвет, безобойно - с обоймой, полной пуль
в одиночку кровит without, и до крови не хочется, чтобы этот проклятый ветер дул,
ни в мои расщелины в теле, ни в глазницы, ни в пальцы, чтобы оставил в покое, ушёл,
тогда я смогу тебя ждать, откупорю окна, вытру все пятна со стен, вытку шёлк

я не могу душераздирающе; и душу, душу тоже мою раздери
нарисуй меня на полотне, возненавидь меня - и сотри
я привыкла делить на три

я не знаю, зачем я всё - рифмой, я не знаю, зачем соглашаюсь ждать, зачем перестала спать
если ты станешь единственной пищей в мире, я клянусь, что начну голодать
только не уезжай, не исчезни, тяни свою линию жизни бесконечно к моей
каждая строчка становится, выстрадана, выбоина, потоплена в водах морей

ты придешь - я обожгусь о тебя, и к черту дуть на воду - привыкла и к молоку
я не могу без второго сердца в клетке грудной, никак не могу,
не встречай меня, никогда не встречай меня
на своём веку

Я люблю женщин. Люблю их запах, их тела, их движения. Я люблю любить женщин. Но когда я был еще молодым сопляком, помню у меня была девушка. Очень хорошо я ее запомнил по нескольким причинам. Она не была красавицей, и ноги у нее росли не от ушей. Она была моложе меня на 6 лет. Мне тогда было 22, ей, как следствие, 16. Она жила с бабушкой, родителей у нее не было. И она была той, которую многие могли использовать; я в том числе. Но бедняжка верила в мир во всем мире, поэтому когда мы познакомились, я стал ее первым мужчиной. Она была наивной молодой девочкой, симпатичная и немного скромная. Она жила у меня, отпрашиваясь у своей бабушки. И я стал считать себя ее отцом. Я хотел защитить ее и преградить от трудностей мира, но никогда не говорил ей об этом. А если и говорил, то она дулась и обижалась. А потом сама же бегала и извинялась. Я никогда не воспринимал ее всерьез. Она была малышкой для меня. Но как ни крути секс был. Она казалось мне такой молодой и непорочной, что я боялся порой целовать ее. Она была хороша. Всегда. Но я никогда не давал себе слова быть однолюбом. Я ебал кучу женщин. Даже когда меня ждала моя малышка. Она знала об этом. Знала и всегда молчала. У нее была чистая любовь, а я использовал ее как тело, которому я мог отдаться. Я сам не понимая почему, любил ее плечи. Мы гуляли по парку, я обнимал ее за плечи, и она просила смотреть ей в глаза, просила не лгать, просила любить вечно, дарить себя и свое тепло, просила того, чего я не слышал. Я соглашался, кивал головой и обнимал ее за плечи. По ее щекам текли слезы, и у меня появлялось отвращение к самому себе. Я считал себя жалким, а ее жалкой. С тех пор я запомнил ее плечи. Так прошло полтора года. Она жила со мной, я с ней. Она любила меня, а я никогда не говорил ей этого. Я не любил ее. Я любил ее плечи, любил ее физически в любых позах, но я никогда не говорил ей о чувствах. Потому что их не было. Я трахал женщин - молодых, зрелых, старых, богатых, бедных, умных, глупых. А она жила со мной. После этих полутора лет я привязался к ней, как тузик к бобику, как чихуа-хуа к мике, как кактус к горшку. А она все видела, чувствовала, понимала… Я нашел ее в ванной, в луже крови на кафельном полу. Она лежала неподвижно и в искрюченной позе. На ее левом запастье был порез, а рядом лежала моя бритва. Я поднял ее, приложил к себе, как грудного ребенка, обнял и заревел. Впервые в жизни я ревел навзрыд; из меня выходил гной, дурь и дерьмо, которое накопилось. Мои слезы капали ей на плечи, а ее зеленые глаза теперь были под тяжелыми веками. Я ревел, как мальчик. И бился головой об стенку, я рвал на себе волосы, и кусал локти. А она лежала рядом со мной, молчала. Я не любил ее. Но если я не любил ее, то почему не одна женщина в мире мне не может заменить этих плеч, этих губ, этих зеленых глаз? Если я не любил, то почему уже пятый год подряд я храню ее вещи, обувь и зубную щетку? Я не любил ее? Я ее использовал. А она каждый день, каждый божий день меня прощала. Я был уверен, что буду встречен улыбкой, ее улыбкой. Но теперь, ни одна женщина в мире не способна заменить мне этих плеч… Я не любил ее?

да. мне снятся твои колени и туманы рубят как палачи

все апрели текут водой, а слова твои - воском с моих ключиц.

здесь под матовым воздухом толком не различить

кто кому больше должен и кто кого приручил.

я твоя на беду. я с тобой пропаду

говоришь: никого из пропавших без вести не найдут,

новостные сводки с тобой согласны.

мои крики вмещаются в сотни беззвучных гласных

самолетные полосы чертят кардиограммы белым

сходят льды. я схожу с ума. сделай хоть что-нибудь.

боже, сделай.

не дари мне живых цветов. подари мне покой и смелость

мне весной тяжело дышать. зашиваю легкие закатами переспелыми

я сама себе на уме, я сама себя извела, я сама себе надоела.

не спасет никакая ни вера, ни речь, ни ретушь.

я, кажется, правда свихнусь на днях. ты только не бойся

разницы не заметишь.

Маленькая
птичка летела на юг, чтобы перезимовать. Было так холодно, что она
замерзла и упала на землю в большом поле. Пока она там лежала, корова
прошла мимо и покакала на нее.
Лежа в коровьей лепешке, птичка вдруг
поняла, как ей тепло. Коровье дерьмо вернуло ее к жизни! Птичке вдруг
стало так хорошо, что она запела, чтобы выразить свою радость.
Пробегавшая
мимо кошка услышала пение и решила разобраться, в чем тут дело. Следуя к
источнику звука, кошка нашла птичку, раскопала ее и съела.

Мораль истории:
1) не каждый, кто нагадил на Вас, Ваш враг.
2) не каждый, кто достает Вас из дерьма, Ваш друг.
3) когда Вы глубоко в дерьме, лучше держать рот закрытым