о да. завтра 25 мая. и это значит, что для 11 классов этот день - минимум долгожданный.

сказать, что я абсолютно к нему готова - не сказать ничего.

но я уверена, что все будет великолепно. не зря просыпаюсь в пять утра, чтобы успеть в салон, а из салона в школу к 11. (с учетом московского движения транспорта не уверена, что мне 5 часов хватит смотаться туда-сюда). поэтому да простит меня Н.В. и остальные, если я вдруг опоздаю.

благодаря своей "команде" и прочим однокашникам, я ждала этого дня больше двух месяцев. и до сих пор, если честно, не особо верится, что наконец дожила. (почти)

какие планы? грандиозные. не думаю, что есть еще школы где будет все так же мило_весело_круто_пафосно.

сначала линейка. потом фуршет с родителями (о да, традиция). затем лимузин. фотограф обязательно (избранные класса настояли). ну и клуб.

я искренне надеюсь, что во-первых моя усталость, несмотря на пробуждение в 5 все же до 2 ночи не даст о себе знать. также надеюсь, что спокойно выхожу на каблуках почти 24 часа и прическа будет великолепно держаться. (надеюсь мой стилист выльет туда тонну лака)

в общем я в предвкушении. пожелайте мне удачи. все должно быть феноменально))

i hate this one

я впечатался в стену,
стоял к ней лицом и молчал,
пока твой поезд отчаливал
и после,
когда уже мчал
он по пути вникуда
по железу каких-то дорог.
я хотел было броситься вслед,
я хотел,
но не мог
пошевелиться
вздохнуть
затянуться-
спустить, блять, курок
я был чертовски, предельно, отчаянно одинок
среди шести миллиардов бесцельно идущих людей-
там были все, от богов до простых подворотных блядей-
я был один
к сожалению-только один из них,
из несчастливых
обиженных жизнью, ещё не седых,
но постаревших душой
потерявших, блять, всякий покой.

я всё стоял на перроне
шепча
" упокой, упокой
ты мою сраную душу, господь,
я ведь не такой
мне эта жизнь, этот замкнутый круг,
бой с самим собой
не по плечу
отпусти меня, бог, черт возьми, отпусти "

но он упорно держал меня
совсем одного, с килотоннами
дурацкой грусти внутри,
говоря
нам не по пути
вон в Петербурге буквально сейчас развели мосты
я, понимаешь, с одной, ты-с другой теперь стороны
так что живи там, сынок,
работай, смотри свои сны
и не тревожь меня попусту,
знаешь, таких, как ты,
у меня ещё тысячи, так что заткнись и сиди.

и я сидел
в одиночестве
за год совсем поседел
я потерял всех друзей
и я сделался даже слабей
всех стариков и старух,
переживших такие разрухи,
что мне не снились
и всё же
улыбка от уха до уха
мне не даётся с такой простотой
я ходячий покойник
и мне пора на покой
слышишь, бог?
мне пора на покой.
так забери мою чёртову рваную душу
с собой
когда придешь за старухой, живущей в соседней квартире,
ведь оптом -думаю, знаешь - дешевле
и, может быть, в мире
станет немножечко чище
возьми, бог

не пожалеешь.

—ЧБР

это тупик, граждане.

кризис. провал. фэйл - называйте как хотите.

две недели до егэ.

и что?

и ничего! совершенно ничего!

моя паника оно еще только зарождается. и это уже нехилый капец.

проблема в том, что я просто не понимаю как нужно писать этот чертов экзамен. (кроме основных предметов)

я не понимаю как люди пишут именно то, что от них хочет комиссия. Я ТАК НЕ МОГУ!

не получается. и все тут.

я мыслю по другому, у меня другие мнения, другая речь. и даже какую-то сраную всем ясную позицию я не выражаю прямолинейно. ПОТОМУ ЧТО Я ТАКОЙ ЧЕЛОВЕК. в крови у меня это.

я по-другому воспринимаю все. у меня внутренний мир другой.

мою индивидуальность и личность нельзя загнать в эти дурацкие рамки ЕГЭ. вот никак

и что прикажете делать? как прикажите выкручиваться?

Давай без всяких этих «Если».
У тебя сегодня сигареты тяжелые,
А я в парке днем собирал желуди,
Прятался от дождя в подъезде
И мне было довольно весело.
Потом солнышко вышло и, будто играясь, кое-где на асфальте разложило лучи.
Я ведь матом не буду, не буду ругаться люто,
Меня можно сбросить или вовсе выключить,
Я ведь не чувствую ничего абсолютно,
Правда?
К тебе друзья пришли. Беги скорее.
Тебе ведь всегда с ними хорошо.
Они ведь больше греют.
Они привезли выпить, сигарет тяжелых, привезли дури,
А я в парке днем собираю желуди,
Смотри, какой я придурок.
Зачем тебе такой?
Я же задаю вопросы глупые, кофе перевожу,
Да еще и люблю макать в него печенье.
Ты прогуляйся, я ведь у тебя уже в печенках со своими нравоучениями.
А когда слова подберешь, больные, горькие, гниющие,
Ты положи трубку лучше,
А я на той стороне провода поплачу,
Пока слезы видит только моя панда плюшевая.
Потому что мое солнце больше не греет.
Потому что ты мне больше не веришь.
Потому что тебе не хватает уюта.
И… забыла?
Я же не чувствую ничего абсолютно,
Правда?
Дима Птицами

Жизнь снова кидает прямо на батут,
Из нас двоих терпит лишь бумага тут.
Легко запутаться в бессмысленных минутах,
Те, кто осуждает, никогда не знали, как бывает круто.
Я соберу так чемодан, не говоря ни слова,
Кто хочет - делает, все остальные - ищут повод.
Кто может видеть, давно уже не друг слепому,
И вряд ли безразличного вдруг позовут на помощь.
И если есть лечение, то вряд ли панацея,
Если за правду - хороши любые цели.
Кто ничего не просил - подарка не оценит,
Тем, кому нечего сказать - места нет на сцене.

Мой дом тут, у реки, вдоль, поперёк и вопреки,
Чуть выше города крыши, любовь да синяки.
Накинут капюшон, всего один звонок друзьям,
Ну, ты только прикинь - кому-то так нельзя.

Я тебе попозже чуть наберу,
Не скучай, не грусти, чисто уруру.
Этот май мне всё больше по нутру,
Всё будет круто, ну, чисто уруру.

Записанные строчки легко ложатся в бит,
Даже когда знобит, даже когда забито.
Набережная моя, даже когда чужая,
Я ведь знаю, как она всегда бывает.
Я ведь знаю, что…
Верить нельзя даже себе,
А уж другим тем более.
Любой каприз за ваш зелёный стольник,
И за столик.
Так не подходит нам, по крайней мере мне.
Я тут за жизнь пою не для того, чтоб быть в цене.
И хватит тратить нервы, сохраняй настрой,
Эй, люди новой волны - крепче держим строй!
Ведь ты родился не для того, чтоб быть послушным,
А я пою всё это только ради, потому что…

Мой дом тут, у реки, вдоль, поперёк и вопреки,
Чуть выше города крыши, любовь да синяки.
Накинут капюшон, всего один звонок друзьям,
Ну, ты только прикинь - кому-то так нельзя.

Я тебе попозже чуть наберу,
Не скучай, не грусти, чисто уруру.
Этот май мне всё больше по нутру,
Всё будет круто, ну, чисто уруру.

Друг мой, друг мой,
Я очень и очень болен.
Сам не знаю, откуда взялась эта боль.
То ли ветер свистит
Над пустым и безлюдным полем,
То ль, как рощу в сентябрь,
Осыпает мозги алкоголь.

Голова моя машет ушами,
Как крыльями птица.
Ей на шее ноги
Маячить больше невмочь.
Черный человек,
Черный, черный,
Черный человек
На кровать ко мне садится,
Черный человек
Спать не дает мне всю ночь.

Черный человек
Водит пальцем по мерзкой книге
И, гнусавя надо мной,
Как над усопшим монах,
Читает мне жизнь
Какого-то прохвоста и забулдыги,
Нагоняя на душу тоску и страх.
Черный человек
Черный, черный…

" Слушай, слушай, -
Бормочет он мне, -
В книге много прекраснейших
Мыслей и планов.
Этот человек
Проживал в стране
Самых отвратительных
Громил и шарлатанов.

В декабре в той стране
Снег до дьявола чист,
И метели заводят
Веселые прялки.
Был человек тот авантюрист,
Но самой высокой
И лучшей марки.

Был он изящен,
К тому ж поэт,
Хоть с небольшой,
Но ухватистой силою,
И какую-то женщину,
Сорока с лишним лет,
Называл скверной девочкой
И своею милою".

"Счастье, - говорил он, -
Есть ловкость ума и рук.
Все неловкие души
За несчастных всегда известны.
Это ничего,
Что много мук
Приносят изломанные
И лживые жесты.

В грозы, в бури,
В житейскую стынь,
При тяжелых утратах
И когда тебе грустно,
Казаться улыбчивым и простым -
Самое высшее в мире искусство".

" Черный человек!
Ты не смеешь этого!
Ты ведь не на службе
Живешь водолазовой.
Что мне до жизни
Скандального поэта.
Пожалуйста, другим
Читай и рассказывай".

Черный человек
Глядит на меня в упор.
И глаза покрываются
Голубой блевотой.
Словно хочет сказать мне,
Что я жулик и вор,
Так бесстыдно и нагло
Обокравший кого-то.

.. . . . . . . . . .
.. . . . . . . . . .

Друг мой, друг мой,
Я очень и очень болен.
Сам не знаю, откуда взялась эта боль.
То ли ветер свистит
Над пустым и безлюдным полем,
То ль, как рощу в сентябрь,
Осыпает мозги алкоголь.

Ночь морозная…
Тих покой перекрестка.
Я один у окошка,
Ни гостя, ни друга не жду.
Вся равнина покрыта
Сыпучей и мягкой известкой,
И деревья, как всадники,
Съехались в нашем саду.

Где-то плачет
Ночная зловещая птица.
Деревянные всадники
Сеют копытливый стук.
Вот опять этот черный
На кресло мое садится,
Приподняв свой цилиндр
И откинув небрежно сюртук.

" Слушай, слушай!-
Хрипит он, смотря мне в лицо,
Сам все ближе
И ближе клонится.-
Я не видел, чтоб кто-нибудь
Из подлецов
Так ненужно и глупо
Страдал бессонницей.

Ах, положим, ошибся!
Ведь нынче луна.
Что же нужно еще
Напоенному дремой мирику?
Может, с толстыми ляжками
Тайно придет "она",
И ты будешь читать
Свою дохлую томную лирику?

Ах, люблю я поэтов!
Забавный народ.
В них всегда нахожу я
Историю, сердцу знакомую,
Как прыщавой курсистке
Длинноволосый урод
Говорит о мирах,
Половой истекая истомою.

Не знаю, не помню,
В одном селе,
Может, в Калуге,
А может, в Рязани,
Жил мальчик
В простой крестьянской семье,
Желтоволосый,
С голубыми глазами…

И вот стал он взрослым,
К тому ж поэт,
Хоть с небольшой,
Но ухватистой силою,
И какую-то женщину,
Сорока с лишним лет,
Называл скверной девочкой
И своею милою".

" Черный человек!
Ты прескверный гость!
Это слава давно
Про тебя разносится".
Я взбешен, разъярен,
И летит моя трость
Прямо к морде его,
В переносицу…

.. . . . . . . . .

…Месяц умер,
Синеет в окошко рассвет.
Ах ты, ночь!
Что ты, ночь, наковеркала?
Я в цилиндре стою.
Никого со мной нет.
Я один…
И - разбитое зеркало…

14 ноября 1925