океан - это я

я счет не веду неделям.мы, хранимые в рамах времен, мы любовь на дни не делим, не меняем любимых имен.

а я падаю ниже высших, ниже всякой температуры ниже неба, ниже гордости, ниже некуда, ниже пояса

а ты гладь меня тихо по талой худой спине и проси твердым шепотом: успокойся, глупый мой успокойся.

это вовсе не в том порядке,

когда кровь стынет внутри жил,

но мы неплохо смотримся в кадре.

я бы даже с тобой дружил

я врал себе, я верил в чудеса.

я видел как ломаются надежды,

и как меняются от наркоты глаза,

и после не становятся как прежде.

А с утра ей стресс, а после в метро ей транс. В пору кинуться на пол и валяться там, как матрас. Декабред - это бред, увеличенный в десять раз.

позвонки цокают, перебираются четками. бей их. бей их. словами-плетками

музыка не закончится.

буквы ложатся ровно на гладь листа.

вместо стихов останется только проза.

вместо тебя останется пустота.

время не то чтоб лечит -

кроет на карантин.

значит, пора быть крепче

самых крепленых вин.

Ты бежишь от него к другим, отчаявшись.

У тебя уже не печаль, - печалище.

Он глядит на небо.А в небе чайки.

У него не печаль, а так, - печалька

не ломайте любимых.

пальчиками не крошите нежную кожу.

любимые, как одуванчики.

улетит и ни что не поможет.

мне до тебя километры.

а я не летаю.

мне до тебя зима не продаст билет.

только мы с тобой встретимся,

я обещаю.

столько нежности не уместится ни в один графин,

даже самый бездонный.

дослушай, не уходи.

у меня к тебе ее настоящие тонны, возьми.

я готов. я робок. глянь на бутылок рать. я собираю пробки - душу свою затыкать.

сколько строчек сгорело в печке,

утонуло в моей шипучке:

пушкин умер на черной речке,

я - на кончике черной ручки.

через каких-нибудь пару лет мы окажемся далеки.

а твое сердце билось так сильно, что казалось, у меня останутся синяки.