Черным по белому.

Ему стукнуло тридцать: межеумочный возраст, когда ты слишком стар, чтобы быть молодым, и слишком молод, чтобы быть старым.

Когда заставляешь страдать другого, хуже всего делаешь самому себе.

И они ждут Прекрасного Принца, вбив себе в голову этот дурацкий рекламный образ, который плодит неудачниц, будущих старых дев и мегер, потому что счастливыми-то их сделать может только мужчина, далекий от совершенства.

если честно, я выжжена вашими парами.
да, завидую. да, ошпарена.
да, мне тоже отчаянно хочется,
чтобы кто-нибудь целовал мои родинки.

Если ты плачешь не от счастья, то перестань!

Старое мамино платье
Бусы коралловой ниткой
Первая наша удача
Первая наша ошибка
А девочка учится плакать
Девочка учится верить
В настежь открытые окна
А также в закрытые двери.

А девочка играет на флейте
Целует алюминием звуки
Я знаю, что на всём белом свете
У неё самые волшебные руки.

Почему нам хочется верить
В старые добрые сказки?
Почему нам хочется видеть
В жизни лишь яркие краски?
Почему кажутся в детстве
Ну слишком солёными слёзы?
Почему мы понимаем
Но часто становится поздно?

А девушка играет на флейте
Целует алюминием звуки
Я знаю, что на всём белом свете
У неё самые волшебные руки.

Старое мамино платье
Бусы коралловой ниткой
Первая наша удача
Первая наша ошибка
А девочка учится плакать
Девочка учится верить
В настежь открытые окна
А также в закрытые двери.

А девочка играет на флейте
Целует алюминием звуки
Я знаю, что на всём белом свете
У неё самые волшебные руки.

все и так понятно
не нужен сонник
этот проклятый город – миллионник
все в нем так опрятно
ну все. Пока. Оки – чмоки
как же мы одиноки.

хочу быть в окружении людей
а не скотин
всему виной образ тех картин
которые рисуется внутри
да да
именно в этом причина всех бедствий
…
люблю тебя
без причин
и к сожалению, без следствий…

я хочу лежать и курить
смотреть в желтое небо потолка
я хочу лежать и курить
хочу сегодня, буду хотеть завтра, хотел вчера
я хочу лежать и курить
до потери сознания
я хочу лежать и курить
чтоб забыть твои обещания

мои флюиды
начинают искриться
(их три)
мне бы гида
чтоб не заблудиться
внутри

твоего сердца

знак ровно
звездочка -
поцелуй(=*)
только от него
не тепло
а холодно
блядь
холодно
прости
от твоих поцелуев
в формате
txt.

я никогда не видела тебя и не говорила с тобой,
но мне кажется, у тебя прогнившая душа и хрупкие позвонки.
носишь кольца на указательном пальце,
пишешь грубо и сухо, раны заживляешь отнюдь не слезами.
лепишь из нервов глухих и очень пластичных
чувства. их мало, на всех не хватает -
вот и мне не досталось, ни капли. только намёк на заинтересованный разговор.
я лежу в ванной, вода замыкается над головой.
я тяну к тебе белые руки, но ты их не принимаешь
просто стоишь и режешь кафель изгибом бровей,
пульсом усталым, складкой весьма выразительных губ.
я захлёбываюсь горячей водой,
она обжигает, не оставляя надежды моим дыхательным путям.
а ты открываешь кран в полную силу -
я коченею в нагретой болью ванне,
ты улыбаешься чертовски приятно и сладко,
а у соседей снизу течёт с потолка.

Сегодня я задумалась о том, сколько же в тебе меня, и мне стало страшно. Сколько же всего я говорила тебе, рассказывала. Как же много в тебе меня. Но всё это, наверное, уже давно вылетело и забылось, цветными гладкими наполненными шариками. А если не вылетело – хочется со злостью вырвать, забрать, без смысла. Это глупо, это не нужно, потому что, общаясь с человеком, общаясь близко, в любом случае отдаёшь ему частичку себя, и размер этой частички зависит от продолжительности общения и от степени близости. И это – нормально, нормально раздавать себя по частям разным людям, и совсем не нужно стремиться забрать свои крупицы назад, когда общения закончилось. Ну а как ты хотела, как? Ничто не может длиться вечно. К тому же, кто сказал, что это конец? Просто. Просто иногда так бессмысленно вспыхиваешь и беспричинно злишься, и так невыносимо стыдно становится, ведь именно в этот момент вспоминаешь, что успела рассказать человеку, что в детстве ела зубную пасту, фруктовую. И злишься, и хочешь забрать назад всю эту свою пасту, сделать так, чтобы можно было вытащить из его головы это знание. Но. Успокойся. Откуда ты знаешь, в каких уголках головы валяется у него эта твоя паста? Может, вообще вылетела давно. Так не стоит переживать и тянуть на себя свои уже отмёршие частички. Подарки не нужно отдавать, не хорошо просить их вернуть и невозможно забрать их насильно. Так и ты. Даришь, даришь себя, безвозмездно. А потом – стыдно. Неизбежно становится стыдно. И ты забываешь всю ту близость, что была между вами. И сейчас, с положения ваших сегодняшний отношений, кажется очень странным, что ты столько всего могла ему рассказать и доверить, столькими вещами поделиться. Но ведь могла, ты помнишь это. Помнишь так же, что он слушал тебя, даже не просто слушал, а прислушивался. Сейчас же всё это на столько забыто, что кажется невозможным. Грустно и тесно от этого порой становится, но с каждым разом всё меньше и меньше.
А я. Я как мягкая, недоделанная глиняная игрушка. Совсем тёплая, меня так легко смять, придать мне любую форму. Вот и люди, проходящие через мою жизнь. Так или иначе меняют форму, какими-то своими словами, поступками, да хотя бы просто рассказами про свою жизнь. Оказывают на меня такое влияние, что я, тёплая, меняюсь. И, понимаете, вся вот эта вот моя форма. Она зависит от услышанного мной, увиденного и пережитого, она зависит от проходящих через (или задерживающихся надолго) жизнь людей, от их воздействий, впоследствии профильтрованных и ещё чуть-чуть измененных мной самой. Но пока я ещё тёплая и мягкая. Люди оказывают на меня огромное воздействие, я этого не скрываю. Я мало в чём уверена, легко меняю своё мнение. Но. Есть и такие участки, где моя глина уже затвердела, где никакие слова и поступки не способны изменить моего мнения. Везде по-разному.
И если. Если ты уже затвердел, если ты уже покрылся лаком. То я просто-напросто отскакиваю от тебя разноцветными шариками, не способная проникнуть внутрь, не способная оказать влияние, хоть что-то изменить. Если ты уже покрылся лаком. То, что бы я не предпринимала, вряд ли мне удастся пробить его и достучаться до сердцевины, той самой, тёплой, мягкой и податливой, на которую можно влиять, которая готова признать правильным не только собственное мнение. Но. Если ты уже покрылся лаком. То я отскакиваю от тебя, а значит. Ничего переживать, в тебе совсем меня не осталось. Хотя, я почему-то не верю в это.
А ты во мне. Как прессованное полотенце, знаешь. Такое, которое намочишь водой, и оно станет обычным полотенцем, нормальных размеров. Я помню такие полотенца, они всегда мягкие очень и вкусно пахнут, так и ты во мне. Тебя раздавило огромным множеством пережитых мной после тебя событий, но ты никуда не делся из меня. Ты просто спрессовался в это полотенце, не утратив при этом ни своих свойств, ни своей ценности. Просто сжался, стал более компактным. Но чуть-чуть воды – и ты снова развернёшься. И. Пока я мягкая и тёплая, пока в меня проникает столько событий и новых знаний. Ты оказываешься всё ниже и ниже во мне под этим слоем, но, опять же, никуда не пропадаешь. А потом. Когда я, наконец, покроюсь лаком, должно же это когда-то случиться. Ты не пропадёшь. Ты останешься во мне, останешься, навсегда замурованный в меня под этим слоем лака. Ты. Навсегда останешься внутри меня.
Я не знаю, когда я покроюсь лаком. Не хочу. Но когда-то оно само собой случится, наверное. Постепенно.

Я постоянно слышу от них только одно слово: выгода, выгода, выгода. Даже когда они молчат, я его слышу. Если человека никак нельзя "применить", они не запомнят его имя. И больше всего меня бесит то, что они - это мое окружение. Люди, с которыми я общаюсь практически ежедневно. Я боюсь, что когда-нибудь им удастся обратить меня в свою веру. Знаешь, на данный момент, это мой самый страшный кошмар. Пока меня спасает только одно.- Что?- В отличие от них, я умею любить.

Кто-то любит конфеты, кто-то любит винд-серфинг, кто-то
даже землянику со сливками любит и ради этого ежегодно ездит
на Уимблдон, а лично я люблю думать. Не так уж важно о чем
думать и где думать, лишь бы не мешали.
Тупые американцы говорят "No problem!"- о чем ни
спроси! Тупо повторяют: "No problem! Absolutly!". И делают
рот до ушей, чтоб неповадно было переспрашивать! Я этого не
понимаю. То, что они тупые - понимаю! Вообще что ли они не
думают?! Не понимаю! (Надо бы пассаж, насчет беспроблемных
американцев, тихонько обдумать, не провоцируя международного
скандала).
" Мыслю - значит существую!" А для того, чтобы думать,
нужен повод! Нужен предмет размышлений! Нужно озаботиться
проблемой! Иначе, как говорят, и прыщ не вскочит. Не может у
нормального человека быть "ноу проублем"! "Ноу мозгов" может
быть, а "ноу проублем" - ноу!. Поэтому у меня всегда есть
под рукой несколько "прыщей". И я их неторопясь обдумываю со
всех сторон. Лишь бы посторонние не мешали процессу! Не
вторгались в сокровенное! Кайф не ломали!
А у кого нет проблем - это их, придурков, горе… Тех
же американцев. Словно в Африке среди диких бананов родились
и ничего, кроме безналичных долларов в жизни не видели…
Головы у этих "пассивных аграриев изобилия" появились в
результате эволюции жевательного, а не умственного аппарата.
Давно доказано, что думающий человек красив тем местом,
которое задействовано в мышлении. Мышление облагораживает.
Так что тем, кто думает задницей, скоро не поздоровится!