А он говорит: кому ты еще нужна, даже весной внутри тебя не весна. Уходит и крутит пальцами у виска. Скатилась, мол, девочка, выше, чем небеса.
А у него ромашковые глаза.
А он приходит ко мне, говорит: давай, я буду с тобой. Только ты мне, пожалуй, верь.
Молчу, улыбаюсь, вижу в окне трамвай, в большую чашку сыплю зеленый чай. А для него завариваю шалфей.
А мне сегодня семнадцать лет и один; осенний денек. Тучи ручные. Гром.. Хандрит не по детски, внутри за него болит. И страшно, что больше он не позвонит в домофон.
А он говорит: когда ты начнешь жить? Мол, я так устал по прежней тебе скучать. Мол, хватит уже, любимая, переучайся ныть. Хватит в подушку сопли свои втирать. Лучше слова в тетрадь.
А он говорит: никуда от меня не денься. Утро мое встречай, забирай все весны. Только
останься, только в меня надейся. Только люби. В прямом и переносном.


А у меня, когда с ним внутри только «бах»и «ох», лужи не лужи, потоп совсем не потоп, я говорила: враг, оказалось Бог. Господи, мальчик, только бы уберег.