Знаете, был у меня такой мальчик.. Воздушный мальчик на две недели. Любой бы такого пожелала, у любой он обязательно должен быть. Он был из тех «я был готов целовать песок по которому ты ходила», из тех «я тучи разведу руками, как Алегрова», из тех «девочка МОЯ маленькая». Вы уже представили себе такого утопического мальчика, которого в природе быть не может? Поверьте, может. А точнее мог.
И если я сейчас всё это не напишу, не выскажусь, то поверьте мне, я сдохну. Тут же. Я хочу этого мальчика выдохнуть.
Самое грустное, что я не видела его полгода. Да не только не видела, но и не слышала, и не читала и всё такое. Я отложила его на дальнюю полочку как когда любимую книгу. Которой зачитывалась на отдыхе. А ведь это правда было на отдыхе.
Сейчас вся романтичность момента будет испорчена тем, что город называется просто Анапа. Никаких там Монте-Карло, Парижей, Доминикан и т.д. Нет, простая наша русская Анапа, город-курорт.
Я дружила с его сестрой. О его существовании первые два дня знала только на словах. Ну знаете «да у меня есть брат, идиот порядочный». Буквально через пару минут я забыла бы об этой фразе, тем более что тогда у меня была другая большая любовь, такая просто one love, кстати, А. если ты читаешь, то привет. Ты довольно сильно удивишься.
Сейчас я буду всё это писать на нервах, возможно с долей цинизма, но не судите меня. Сможете только побывав на моем месте.
В общем встретила я его спустя три дня после приезда. Представьте себе песчаный пляж. Вот там и встретила. Сидела гоняла музыку в плейлисте. А его сестра, Лиза, болтала о какой-то ерунде. Сзади кто-то подбегает и плюхается рядом.
- Лиииииз, знакомь давай.
И я так слегка можно сказать припухла. Вы видели когда-нибудь Хью Дэнси? Он еще в Шопоголике играл. Так вот рядом со мной сидела его копия! Кудряшек конечно было чуть побольше, и залысин не было, уже и не будет.
Мы познакомились. Он оказался таким футуристичным мальчиком из грез, с прекрасным именем Максим. Работал на двух работах, собирался поступать на медицинский, в 17 лет уже полностью не зависел от родителей, потому что «у нас и так в семье четверо детей, а раз я сам могу себя обеспечивать, так зачем буду сидеть?». Поскольку Анапа курортный город, Максиму по блату было позволено работать в винном магазине без высшего образования, а по ночам он грузчиком работал в местном супермаркете. Да что там супермаркет. Просто магазин с самообслуживанием.
С этого началось. Я не верила своим глазам, ушам, рукам и всему остальному. Никогда не думала что возможен такой вид мужчин. Прямо таки мужчин. А знаете, какой у него был единственный недостаток? Плохое зрение. Его не взяли в армию, ибо зрение было -6, и Максюша приудачно носил линзы.
У него было столько планов. И все приземленные. Он не хотел Ferrari или виллу на берегу Тихого океана. Он хотел жену и лапочку дочку. Доченьку хотел назвать Настей. И чтобы глазки у неё обязательно голубые. Когда он мне это рассказывал, я улыбалась до ушей. Такой огромный кабан 17-летний мечтает о маленькой кудрявой голубоглазой девочке. Что может милее? По-моему ничего.
У нас не было такого, чтобы «давай встречаться» или «ты моя девочка». Просто в один день как будто границу поставили между мной и остальными парнями. Хотя, что там ставить то было. Я в Анапе кроме него практически никого и не знала.
Я была самой счастливой девочкой на земле, пока там не заболела. А заболела серьезно. Температура 40 градусов, для тогдашних моих 39 это был нереальный удар. Я валялась в бреду перед телевизором. Я до сих пор помню всю программу канала ТНТ по утрам.
Когда Максим был в вечернюю смену, всё утро он проводил со мной, когда наоборот, то вечер. Я пролежала так пять дней, ощущая его присутствие. В обеденный перерыв он мне звонил, а я ему отвечала «кхаоишкоушопмшукимтукортполркугр», и он даже не сердился.
Конечно я выздоровела со временем. Дня три меня шатало, а он отчаянно сдерживая смех ставил меня смирно. Поцелуям в макушку не было конца. Я обожала его винный магазин, и в итоге проводила мало времени на воздухе, загорела я тоже мало.
За день до отъезда, мой поезд был как сейчас помню в 19.45, мы с Максимом провели весь вечер вместе. Избегали темы отъезда. Представили, что это просто на срок, что или он приедет, или я вернусь, и всё у нас будет хорошо. И лапочка дочка, и два сыночка, и небольшая квартирка, с видом на море. Я буду его встречать, он будет целовать меня в щёчку, когда уходит на смену. Сказку мы себе придумали.
Но когда мы подошли к дому, то меня прорвало. Я начала плакать, он начал кричать. И наверное до конца своих дней я буду помнить те слова, что он говорил. Тот взгляд.
«Сашенька, пожалуйста, придумай что-нибудь, я так не смогу! Останься! Я смогу! Я же всё смогу! Если только ты будешь и всё! Мне же больше ничего уже не надо! Я.. я никогда не думал, что может такое со мной случиться. Хочешь забери меня с собой! Как только захочешь!»
И что я сделала? Я обняла его и ушла. Потому что я тупая дура. Если бы я осталась, всё бы было по другому. Он бы жив был возможно.
Он пришел на вокзал и стаял в стороне. Он не подходил, не махал. Ничего не предпринимал, но как только поезд тронулся, он сорвался с места и убежал. В другую сторону.
С того момента не было звонков и смс-ок. В социальных сетях он не был зарегистрирован. Мне говорили, что он хорошо учился, продолжал подрабатывать, но меньше. Предлагали к нему съездить, но я побоялась. Побоялась что останусь.
Сегодня, 14 февраля 2011 года, в 13 часов, Максим Архипов был сбит серебристой волгой на главной улице города. Был сбит насмерть.
И я сейчас готова была бы всё отдать, лишь бы остаться в том городе. Я бы что-нибудь сделала, я бы смогла. Возможно это глупый вывод, но сейчас по другому никак.
Кто-то вообще может не поверить что такое произошло, что это всё слишком нереально. Хорошо, пусть так. Это ваше дело, но… То что пережила я, не дай Бог пережить вам.
Мой Бог внутри меня, но мой Бог это не лечит.
Всё это я написала только для того, чтобы осознать самой. Только для того, чтобы не потерять ту нить. А она и сейчас есть. Она есть.
Максим, ты же в раю, я знаю. Такие как ты попадают только в рай. Просто знай что я очень скучаю и правда тебя люблю. Мы все это понимаем, когда человека уже нет.