Перси Джексон и Море чудовищ
Перси Джексон и боги-олимпийцы – 2
Издательства: Эксмо, Домино, 2009 г.
Твердый переплет, 384 стр.
ISBN 978-5-699-35056-8
Аннотация:
Приключения Перси Джексона продолжаются!
Не всегда они заканчиваются победами, бывает, и бедами.
Вот и на этот раз после очередной порции приключений Перси возвращается в Лагерь полукровок, а там… В лагере его ждут проблемы.
Магическое дерево Талии, в которое заключена душа дочери Зевса, отравлено, оно умирает, а ведь именно его магия защищала лагерь от злых чудовищ. Мало того, мудрый кентавр Хирон оклеветан и изгнан из лагеря.
Перси посещают видения, из которых становится ясно, что для спасения лагеря нужно добыть золотое руно, хранящееся на острове циклопа Полифема в Море чудовищ. И Перси отправляется в путь…
Рик Риордан
«Перси Джексон и Море чудовищ»
Глава первая
Мой лучший друг выбирает подвенечное платье
Мой кошмарный сон начался так.
Я стоял на безлюдной улице маленького прибрежного городка. Полночь. Злобно завывал ветер. Ураган и ливень трепали пальмы, цепочкой тянущиеся вдоль тротуара. Окна в облицованных розовой и желтой штукатуркой домах были закрыты наглухо. В квартале от меня, за кустами гибискуса, пенился и ходил ходуном океан.
«Флорида», — подумал я.
Хотя понятия не имел, откуда мне это известно. Я никогда не был во Флориде.
Затем я услышал стук копыт по мостовой. Я обернулся и увидел своего друга, который мчался ко мне во весь опор.
Да, я сказал «копыт».
Мой друг Гроувер — сатир. Верхняя часть его туловища вполне обычная, как у нормального прыщавого и угреватого паренька, лицо с пробивающейся козлиной бородкой. Он ходит странной прихрамывающей походкой, но если, чисто случайно, вы застанете его без штанов (только не думайте, что я вас на это толкаю!), вот тогда вы поймете, что же в нем нечеловеческого. По жизни он, конечно, носит мешковатые джинсы и бутафорские конечности, скрывающие волосатые бедра и копыта.
Гроувер был моим лучшим другом в шестом классе. Однажды вместе со мной и девушкой по имени Аннабет он отправился спасать мир, но вообще же я не видел его с прошлого июля, когда Гроувер в одиночку пустился в опасный поиск — поиск, из которого ни один сатир живьем не возвращался.
Однако в моем сне козлиный хвост Гроувера свободно высовывался из штанов, а свои человеческие туфли он нес в руках, как делал всякий раз, когда надо было бежать быстрее. Под перестук копыт он быстро миновал туристические лавочки и магазины, где можно взять напрокат доски для серфинга. Ветер, налетавший порывами, пригибал верхушки пальм почти до самой земли.
За Гроувером гналось нечто, повергавшее его в ужас. Шерсть сатира облепили комья мокрого песка. Ему нужно было свернуть с прибрежной полосы. Кажется, он откуда-то сбежал. И теперь пытался спастись от своего преследователя.
Пробирающий до костей грозный рев заглушил даже завывание бури. В дальнем конце квартала за спиной Гроувера маячила какая-то темная фигура. Она тяжело врезалась в уличный фонарь, посыпался сноп искр.
Гроувер спотыкался от страха и скулил: «Нужно убежать! Нужно их предупредить!»
Я не видел, что именно преследует Гроувера, но слышал, как оно ворчит и сыплет проклятиями на все лады. Когда тварь приблизилась, земля затряслась. Гроувер метнулся за угол и скрылся из виду. Он забежал в тупик, во внутренний двор, где было полно магазинов. Возвращаться уже некогда! Ближайшую дверь распахнуло порывом ветра. Темная вывеска над ней гласила: «Салон для новобрачных Св. Августина». Гроувер пулей ринулся внутрь, петляя между вешалками с нарядами для невест и женихов.
Чудовище просунуло голову в дверь. Теперь я отчетливо видел его тень. Но главное, я почувствовал запах: тошнотворное сочетание мокрой овечьей шерсти, гнилого мяса и тот чудной кисловатый запах, который всегда исходит от монстров, как от тех вонючек, которые питаются только мексиканской едой.
Гроувер трясся, спрятавшись за подвенечными платьями. Тень чудовища прошла мимо.
В наступившей тишине слышался только шум дождя. Гроувер тяжело перевел дыхание. Возможно, тварь убралась.
Молнии продолжали сверкать в небе. И тут тишина взорвалась от чудовищного голоса: «МОЕ!»
* * *
Я резко подскочил, словно меня ударило током, и сел в кровати, пытаясь унять дрожь в теле.
Никакой бури, никаких монстров.
Сквозь окно моей спальни просачивался утренний свет.
Я увидел, как за стеклом мелькнула тень, похожая на человеческую. Но затем в дверь спальни постучали, раздался мамин голос: «Перси, опоздаешь», — и тень за окном исчезла.
Мало ли что может померещиться! Окно на пятом этаже когда-то было аварийным пожарным выходом… но не думаю, чтобы там мог кто-то прятаться.
— Давай, давай подымайся, дорогой, — снова послышался мамин голос. — Сегодня последний учебный день. Представляю, как ты взволнован. Ведь тебе это почти удалось!
— Встаю! — сонно ответил я.
Я сунул руку под подушку. Пальцы уверенно нащупали шариковую ручку. Я всегда спал с ней. И даже, подучив древнегреческий, выгравировал на ней «Анаклузмос». Что примерно означает — стремительное течение.
Я хотел даже снять колпачок с ручки, но что-то удержало меня. Слишком уж долго я им не пользовался…
Кроме того, мама взяла с меня слово, что я не буду пользоваться смертоносным оружием в ее квартире, после того как я, размахивая дротиком, разбил ее китайскую шкатулку. Положив ручку-меч на прикроватный столик, я оделся как можно быстрее, пытаясь отогнать мысли о кошмаре, чудовищах и тени, которая мелькнула за моим окном.
«Нужно убежать! Нужно их предупредить!»
Что имел в виду Гроувер?
Я прижал три согнутых пальца к сердцу и отпустил — древний жест, которому научил меня когда-то Гроувер, чтобы предохраняться от зла.
Сон мог оказаться реальностью.
Последний учебный день. Мама права, я должен был волноваться. Впервые в жизни за весь учебный год меня ни разу не попытались выгнать из школы. Никаких странных происшествий. Никаких драк в классе. Никаких чудовищ в облике учителей, которые стремились подсыпать мне яду в школьной столовке или затравить сверхурочными занятиями в классе. И завтра я отправлюсь в самое любимое место в мире — на Холм полукровок.
Всего один день. Теперь-то уж я точно не влипну в какую-нибудь историю.
Как всегда, мне и в голову не приходило, как же я ошибался!
* * *
Мама приготовила на завтрак синие вафли и синие яйца. Забавно, что она отмечает знаменательные даты синей пищей. Думаю, этим она хочет сказать, что на свете все возможно. Перси может перейти в седьмой класс. Вафли могут быть синими. Такие вот маленькие чудеса.
Я завтракал на кухне, пока мама мыла посуду. Она была в обычной рабочей форме, в которой она торговала в магазине «Американские сладости», — юбка в синих звездочках и красно-белая полосатая блузка. Длинные каштановые волосы собраны в хвост.
Вафли были замечательные, но я не накинулся на них с жадностью, как обычно. Мама обернулась и нахмурилась.
— Перси, с тобой все в порядке?
— Да… все замечательно.
Но она всегда умела угадать, когда меня что-то тревожило. Вытерев руки, мама уселась напротив меня.
— Что-то не так в школе или?..
Договаривать ей не пришлось. Я понял ее без слов.
— Мне кажется, Гроувер попал в переделку, — ответил я и рассказал ей свой сон от начала до конца.
Мама поджала губы. Мы редко говорили о другой стороне моей жизни. Старались жить как нормальные люди, но про Гроувера она знала.
— Я не стала бы так волноваться, дорогой, — сказала мама. — Гроувер уже взрослый сатир. Если бы возникли какие-то проблемы, я уверена, нам сообщили бы об этом из… из лагеря… — Произнося слово «лагерь», она как-то напрягалась.
— В чем дело? — спросил я.
— Пустяки, — ответила мама. — Послушай лучше, что я тебе скажу. Сегодня днем мы отмечаем окончание школы. Я отведу тебя с Тайсоном в Рокфеллеровский центр — в тот магазин, где продаются скейтборды, которые тебе так нравятся.
Ох, это было такое искушение! Нам всегда не хватало денег. Учитывая вечерние занятия мамы и мое обучение в частной школе, мы никогда даже и не заглядывали в специализированный магазин, где торговали скейтбордами. Но что-то в мамином голосе насторожило меня.
— Постой, — сказал я. — Я думал, что сегодня вечером мы будем собирать вещи для завтрашней поездки в лагерь.
— Ах, дорогой, ты про это… Вчера вечером я получила послание от Хирона. — Мама принялась нервно крутить в руках кухонное полотенце.
Сердце у меня ушло в пятки. Хирон отвечал за деятельность лагеря на Холме полукровок. Он не стал бы беспокоить нас, если бы речь не шла о чем-то серьезном.
— Что он пишет?
— Он думает… тебе сейчас небезопасно появляться в лагере. Может быть, придется это отложить.
— Отложить?!! Мама, как там может быть небезопасно? Я — полукровка, и это единственное безопасное место для меня!
— Конечно, дорогой. Но у них там теперь такое творится…
— А что творится?
— Перси… Мне очень жаль. Я надеялась поговорить с тобой днем. А теперь… я не могу объяснить. Не уверена, что и Хирон может. Все случилось так внезапно.
Я был просто потрясен. Как это — я не поеду в лагерь?! Мне хотелось задать еще тысячу вопросов, но как раз в этот момент кухонные часы пробили половину.
Мама вздохнула так, будто у нее гора свалилась с плеч.
— Половина восьмого, дорогой. Тебе надо идти, не то Тайсону придется ждать.
— Но…
— Перси, поговорим об этом днем. Ступай в школу.
Мне хотелось этого меньше всего на свете, но у мамы в глазах появилось такое зыбкое выражение… вроде предупреждения. Кажется, если я попытаюсь надавить на нее, она расплачется. Кроме того, по поводу моего приятеля Тайсона мама права. Я должен встретиться с ним на станции метро, иначе он обидится. Он боялся один ездить в подземке.
Я собрал свои шмотки, но на пороге остановился.
— Мам, эти проблемы в лагере… они как-то связаны с моим сном про Гроувера?
— Мы поговорим обо всем днем, дорогой. — Она отвела глаза. — Я постараюсь объяснить тебе все, что смогу.
Я неохотно попрощался с ней и вприпрыжку сбежал вниз, чтобы не опоздать на поезд.
Тогда я этого не знал, но нам с мамой так и не удалось поговорить днем.
Сказать по правде, и свой дом я снова увидел очень и очень не скоро.
Выйдя, я взглянул на кирпичную стену на другой стороне улицы. В солнечном свете на долю секунды я заметил на стене человеческий силуэт — тень, не принадлежавшую никому.
Затем она покрылась рябью и исчезла.
Глава вторая
Я играю в «вышибалы» с людоедами
День начался как обычно. То есть так, как он обычно начинается в подготовительном колледже Мериузер.
Судите сами, можно ли называть «прогрессивной» школу в центре Манхэттена, где вместо парт ученики сидят на откидных стульях, оценок не ставят, а учителя появляются на занятиях в джинсах и футболках с эмблемами рок-концертов.
Мне лично это все по барабану. То есть я — человек, страдающий гиперактивностью и дислексией, как большинство полукровок, — все равно не смог бы добиться выдающихся достижений в учебе в обычной школе прежде, чем меня оттуда выставят. Единственное, что меня не устраивало в Мериузер, — учителя были склонны проявлять оптимизм по любому поводу, а детишки тут подобрались в большинстве своем… ну, не то чтобы светлые умы.
Взять, к примеру, мой сегодняшний первый урок: английский. Все средние классы школы прочитали «Повелителя мух», книгу, где подростков выбрасывает на остров кораблекрушением, отчего они все становятся слегка повернутыми и жутко агрессивными. Поэтому в качестве последнего экзамена учителя отправили нас во двор для переменок, где мы могли бы целый час провести без всякого надзора со стороны старших, — посмотреть, что случится. А случилось то, что между семиклассниками и восьмиклассниками разыгралась настоящая потасовка, а также две драки с киданием камней и баскетбольный матч без правил. Всеми мероприятиями верховодил самый отъявленный школьный хулиган Мэт Слоун.
Слоун не уродился силачом-верзилой, но вел себя именно так. Глаза как у питбуля, черные волосы вечно всклокочены, одежда дорогая, но замызганная, словно он хочет показать всем, как мало его заботят расходы семьи. Один из передних зубов у Слоуна выбит, с тех пор как он устроил увеселительную поездку на папином «порше» и врезался в знак «Осторожно, дети!».
Короче, Слоун всех всегда задирал, пока не вышла промашка — он полез к моему другу Тайсону.
Тайсон — единственный парень в колледже, у которого нет семьи. Мы с мамой полагали, что родители бросили его, когда он был еще совсем маленьким, потому… возможно, потому, что он совершенно ни на кого не похож. Тайсон имел шесть футов три дюйма росту и сложение как у йети, что не мешало ему часто плакать, даже глядя на собственное отражение в зеркале. Черты лица у него были неправильные и свирепые. Я не мог сказать, какого цвета у него глаза, поскольку никогда не мог заставить себя посмотреть на то, что располагалось выше его щербатых зубов. Обладая низким, басистым голосом, разговаривал Тайсон забавно, почти как первоклашка, — полагаю, потому, что прежде, до Мериузер, он никогда не ходил в школу. Носил он потрепанные джинсы, покрытые грязью кроссовки, этак сорок девятого размера, и клетчатую фланелевую дырявую рубашку. Пахло от него так, как пахнет обычно из переулков Нью-Йорка, потому что там он и жил, на 72-й улице, в картонной коробке из-под холодильника.
Колледжу пришлось принять Тайсона в рамках благотворительного проекта, поэтому все прочие учащиеся должны были к нему хорошо относиться. К сожалению, большинство ребят Тайсона просто не выносило. Как только они обнаружили, что, несмотря на всю свою силу и устрашающие взгляды, он такой размазня, они не отказывали себе в удовольствии всячески его подкалывать. Я был его единственным другом, или, если выражаться точнее, это он был моим единственным другом.
Мама тысячу раз подавала жалобы на школьное руководство по поводу того, что они недостаточно заботятся о Тайсоне. Она вызывала сотрудников социальных служб, но это ни к чему не приводило. Соцработники утверждали, что Тайсона попросту не существует. Они клялись всем святым, что посещали названный нами переулок и не могли найти его, хотя как можно просмотреть огромного парня, живущего в ящике из-под холодильника, — не знаю.
Между тем Мэт Слоун ухитрился подобраться сзади к Тайсону и попробовал дать ему пинка. Тут Тайсон не сдержался. Должно быть, он слишком сильно ударил Слоуна. Пролетев футов пятнадцать, тот въехал носом в детские качели.
— Ты, урод! — пронзительно завопил Слоун. — Почему бы тебе не убраться в свой картонный ящик!
Тайсон принялся всхлипывать. Он уселся на лесенку для малышни, так что чуть не сломал одну из перекладин, и спрятал лицо в ладонях.
— Эй, полегче, Слоун! — крикнул я.
Слоун только усмехнулся.
— А тебе-то что за дело, Джексон? И у тебя могли бы быть друзья, если бы ты вечно не лип к каким-то уродам.
Я сжал кулаки, надеясь, что в этот момент не слишком покраснел.
— Он не урод. Он просто…
Я попытался придумать, что бы такое ответить, но Слоун и не собирался слушать. Он и его дружки-громилы уже вовсю ржали. Не знаю, или мне привиделось, или вокруг Слоуна этих болванов действительно собралось больше обычного. Я привык видеть его с двумя или тремя, но сегодня, похоже, он прихватил с собой еще с полдюжины новеньких, потому что я совершенно уверен — я никогда не видел их раньше.
— Ну, Джексон, подожди еще немного, до физкультуры, — пригрозил мне Слоун. — Ты уже покойник.
По окончании первого урока учитель английского, мистер де Мило, вышел, чтобы своими глазами увидеть следы побоища. Он заявил, что мы до самых глубин постигли суть «Повелителя мух». Мы все прошли его курс и никогда, никогда не вырастем людьми, склонными к насилию. Мэт Слоун кивнул, прямо как пай-мальчик, и это заставило меня расхохотаться.
Я пообещал Тайсону купить ему лишний сэндвич с арахисовым маслом к ланчу, только чтобы он успокоился.
— Я… значит, я урод?
— Нет, — сообщил я, скрипя зубами. — Урод это Мэт Слоун.
— Ты настоящий друг. — Тайсон шмыгнул носом. — Мне будет очень не хватать тебя на будущий год, если… если я не смогу…
Голос его дрожал. Я понял, что он не уверен, попадет ли он в благотворительный проект на следующий год. Сомнительно, чтобы директор удосужился хотя бы поговорить с ним об этом.
— Не беспокойся, дружище, — попытался заверить я его. — Все будет путем.
Тайсон бросил на меня благодарный взгляд, и я почувствовал себя жутким лжецом. Как я мог обещать такому парню, что все будет путем?
* * *
Следующий экзамен был по естественным наукам. Миссис Тесла сказала нам, чтобы мы смешивали химикаты, пока что-нибудь не взорвется. Моим партнером по лабораторным работам оказался Тайсон. Руки у него были крупноваты для того, чтобы оперировать хрупкими сосудами, которые нам полагалось использовать. Он тут же случайно сбил со стола поднос с химикатами, после чего из мусорного ведра, куда мы сбросили осколки, появилось оранжевое грибовидное облако.
После того как миссис Тесла эвакуировала учеников из лаборатории и вызвала аварийную команду, она поздравила Тайсона и меня с тем, что мы прирожденные химики. Мы были первыми, кому удалось получить высший балл на ее экзамене всего за тридцать секунд.
Я радовался, что утро прошло быстро: это помешало мне слишком задумываться над своими проблемами. Для меня была невыносима даже мысль о том, что в лагере может что-то случиться. Кроме того, мне не удавалось отделаться от воспоминания о своем кошмаре. Меня терзало ужасное чувство, что Гроувер в опасности.
Во время экзамена по общественным наукам, пока мы рисовали контурные карты, я открыл записную книжку и долго смотрел на фотографию, лежавшую внутри. Моя подруга Аннабет на каникулах в Вашингтоне, округ Колумбия. Оранжевая футболка, какие мы носили в Лагере полукровок, джинсы и хлопчатобумажная куртка, светлые волосы повязаны пестрым платком. Аннабет стояла перед Мемориалом Линкольна, скрестив руки и чрезвычайно довольная собой, так, словно она самолично спроектировала эту достопримечательность. Да, Аннабет собиралась стать архитектором, когда вырастет, поэтому она всегда посещала знаменитые монументы и прочее в том же духе. В этом смысле она была просто чокнутая. Аннабет прислала мне снимок по электронной почте после весенних каникул, и каждый раз я разглядывал его, чтобы убедиться, что она существует на самом деле, и значит, Лагерь полукровок не просто плод моего воображения.
Мне хотелось, чтобы Аннабет была рядом. Она поняла бы, в чем скрытый смысл моего сна. Я никогда не признавался в этом вслух, но она умнее меня, хотя порой и страшная зануда.
Я уже собирался захлопнуть книжку, когда Мэт Слоун перегнулся через парту и вырвал фотографию.
— Эй! — протестующе завопил я. — Отдай!
Слоун посмотрел на снимок, и глаза у него полезли на лоб.
— Ни за что, Джексон. Кто это? Так это твоя?..
— Отдай! — Я чувствовал, что уши у меня пылают.
Слоун передал фотографию своим уродливым дружкам, которые тут же разорвали ее на части, скатывая в шарики, чтобы плеваться ими друг в друга. Это были новые ребята, я наверняка их прежде не видел на занятиях, поскольку они носили идиотские бирки, придуманные администрацией: «ПРИВЕТ! МЕНЯ ЗОВУТ…» У них, должно быть, странное чувство юмора, потому что на табличках значились странные имена: «КРОВОСОС», «ТРУПОЕД» и «МОЗГОГРЫЗ». У людей таких имен не бывает.
— Эти ребята переводятся к нам на будущий год, — похвастался Слоун, наверное, чтобы запугать меня. — Спорим, они могут заплатить за образование, не в пример твоему дебильному дружку.
— Он не дебил. — Я из последних сил сдерживался, чтобы не заехать Слоуну по морде.
— Ты просто неудачник, Джексон. Ладно, в будущем году я тобой займусь, вытащу тебя из дерьма.
Его дружки-верзилы жевали разорванную на клочки фотографию. Мне хотелось обратить их в прах, изничтожить, но я твердо помнил заповедь Хирона — никогда не обращать свой гнев на простых смертных, какими бы отвратительными они ни были. Я должен был беречь силы для борьбы с чудовищами.
Но если б Слоун хотя бы отчасти знал, кто я…
Прозвенел звонок.
Когда мы с Тайсоном выходили из класса, девчоночий голос прошептал:
— Перси!
Я оглянулся, обозревая замкнутое пространство, но никто не обращал на меня никакого внимания. Любая девчонка из Мериузер лучше умерла бы, чем назвала меня по имени.
Прежде чем я успел обдумать, не послышалось ли мне это, толпа ребят бросилась к физкультурному залу, увлекая за собой меня и Тайсона. Игра начиналась. Наш тренер обещал нам игру, в которой может участвовать каждый, а Мэт Слоун обещал убить меня.
* * *
Спортивная форма в Мериузер состоит из небесно-голубого цвета трусов и полосатых футболок. К счастью, мы надевали ее под обычную форму, поэтому нам не приходилось разгуливать по зданию живописной полуголой толпой.
Я как можно быстрее переоделся в раздевалке со шкафчиками, потому что не хотел встречаться со Слоуном. И уже собирался уходить, когда меня окликнул Тайсон:
— Перси? — Он еще не переоделся. Так и стоял у двери зала для тяжелой атлетики, прижимая к груди спортивную одежду. — Ты не мог бы… ну…
— Да, конечно. — Я постарался, чтобы в голосе моем не прозвучало раздражение. — Какие проблемы, парень.
Тайсон проскользнул в зал. Я стоял на страже возле двери, пока он переодевался. Чувствовал я себя очень даже неловко, но Тайсон просил меня об этом чуть ли не каждый день. Я думаю, это потому, что он ужасно волосатый, а вся спина у него в таких чудных шрамах, про которые у меня никогда не хватало смелости его спросить.
Так или иначе, я знал, как нелегко Тайсону, когда над ним подшучивают при переодевании: он расстраивался и начинал колотить кулаками по дверцам шкафчиков.
Когда мы вошли в зал, тренер Нанли сидел за своим столиком и читал «Спорт иллюстрейтед». Нанли, наверное, миллион лет от роду, он носит очки с двойными линзами, зубов — ноль, а на голове торчит копна сальных седых волос. Он напоминал мне иссохшую мумию — оракула из Лагеря полукровок — за исключением того, что тренер Нанли был куда менее подвижен и не выдыхал клубы зеленого дыма. Я, по крайней мере, этого не видел.
— Тренер, можно я буду капитаном? — спросил Мэт Слоун.
— А? — Тренер Нанли оторвался от журнала. — Да, — промямлил он. — Угу.
Слоун усмехнулся и стал подбирать себе команду. Он назначил меня капитаном команды противников, но это не имело значения, поскольку выбирать мне было не из кого — все самые здоровые и вменяемые парни перешли на сторону Слоуна. За ними потянулась и толпа зрителей.
На моей стороне остался Тайсон, свихнувшийся компьютерщик Кори Бейлер, Радж Мандали — вундеркинд в области математики, да еще с полдюжины парней, которым Слоун со своей бандой не давал проходу. Если б все шло как всегда, мне хватило бы и Тайсона — он один стоил половины команды соперников, — но новенькие парни в команде Слоуна были такие же рослые здоровяки, числом шесть человек.
Мэт Слоун вывалил на середину зала мячи из коробки.
— Мне страшно, — пробормотал Тайсон. — Запах какой-то необычный.
— Какой еще необычный запах? — Я уставился на него. Вряд ли бы он стал говорить об исходящем от него аромате.
— От них. — Тайсон указал на Слоуна и его новых дружков. — Странный какой-то запах.
Новички хрустели суставами пальцев, глядя на нас в ожидании бойни. Я никак не мог понять, откуда они взялись. Вероятно, из тех мест, где парней нещадно хлещут ремнем и кормят сырым мясом.
Слоун свистнул в судейский свисток, и игра началась. Команда Слоуна ринулась к центральной линии. Стоящий рядом со мной Радж Мандали пронзительно выкрикнул что-то на урду, скорее всего: «Мне нужно в туалет!» — и бегом бросился к выходу. Кори Бейлер попытался заползти за маты и спрятаться там. Оставшаяся часть моей команды в страхе разбежалась, чтобы не превратиться в мишени для обстрела.
— Тайсон, — сказал я, — давай-ка…
В этот момент мне со всей силы засандалили мяч в живот. Я тяжело осел на пол посредине зала. Противники загоготали во все горло.
Перед глазами у меня все плыло. Было чувство, будто я получил удар в солнечное сплетение от гориллы. Просто не верилось, что кто-то мог бросить мяч с такой силой.
— Пригнись, Перси! — завопил Тайсон.
Я успел увернуться прежде, чем другой шар со скоростью звука просвистел мимо моего уха.
Мяч попал в груду матов, и Кори Бейлер жалобно застонал.
— Эй! — крикнул я команде Слоуна. — Вы так и убьете кого-нибудь ненароком!
Парень по имени Мозгогрыз злорадно усмехнулся. Каким-то образом он казался сейчас крупнее… даже выше Тайсона. Под его футболкой вздувались бицепсы.
— Очень надеюсь на это, Персей Джексон! Очень надеюсь!
То, как он произнес мое имя, заставило меня похолодеть. Никто не называл меня Персеем, кроме тех, кому была известна моя подлинная сущность. Друзей… и врагов.
Что сказал Тайсон?
«Необычный запах».
Чудовища!
Все окружавшие Мэта Слоуна заметно прибавили в росте и ширине плеч. Это были уже не подростки, а восьмифутовые гиганты со свирепыми взглядами, острыми зубами и волосатыми ручищами, покрытыми татуировками, изображавшими змей, гаитянских танцовщиц и сердечки в духе Дня святого Валентина.
Бросил свой мяч и Мэт Слоун.
— Вот так! Ты не из Детройта, сразу видно…
Остальные ребята его команды с пронзительными криками стали пятиться к выходу, но гигант Кровосос метнул шар с дьявольской точностью. Он просвистел мимо Раджа Мандали, который как раз собрался выбежать в дверь, ударился в нее, и она, как по волшебству, тяжело захлопнулась. Радж и еще несколько ребят отчаянно забарабанили по ней, но дверь не поддалась ни на йоту.
— Отпустите их! — завопил я гигантам.
Мозгогрыз с рыком повернулся ко мне. На одном из его бицепсов была татуировка «МГ обожяет милых деток». Вот именно: «обожяет».
— И потерять такую вкуснятину? Нет, сын бога морей. Мы, лестригоны, пришли не просто за твоей смертью. Мы хотим сытно пообедать!
Он взмахнул рукой — и на центральной линии появилась новая россыпь мячей, но это уже были не красные резиновые мячики, а бронзовые шары размером с пушечное ядро и с отверстиями по бокам, из которых вылетали всполохи пламени. Должно быть, они раскалились донельзя, но гиганты подхватывали их голыми руками.
— Тренер! — завопил я.
Нанли оторвал сонный взгляд от журнала, но если он и увидел что-то необычное в зале, то по нему это было не заметно. Таковы уж смертные. Волшебный туман скрывает от них подлинное обличье богов и чудовищ, поэтому люди видят только то, что способен постичь их разум. Может, тренеру показалось, что кучка восьмиклассников, как обычно, устроила разгром ребятам помладше. Может, другим ребятам показалось, что громилы Мэта Слоуна вот-вот начнут швыряться коктейлем Молотова. Такое уже случалось. Как бы то ни было, я не сомневался: никто не понимает, что мы имеем дело с настоящими кровожадными людоедами.
— Так-так. Угу, — промямлил тренер. — Главное, играйте по правилам.
И снова углубился в журнал.
Трупоед бросил свой шар. Я отскочил в сторону, когда бронзовая комета с яростным ревом пронеслась мимо моего плеча.
— Кори! — вскрикнул я, глядя вслед шару.
Тайсон оттащил парнишку в сторону в тот самый момент, когда шар взорвался, ударившись о маты и оставив от них только дымящиеся клочья.
— Бегите! — велел я игрокам своей команды. — Через другой выход!
Они побежали к раздевалке, но Мозгогрыз снова взмахнул рукой, и эта дверь тоже захлопнулась.
— Никто не выйдет отсюда, пока не выйдешь ты! — прорычал Мозгогрыз. — А ты не выйдешь отсюда, пока мы тебя не слопаем!
Он метнул в меня огненный шар. Мои товарищи по команде бросились врассыпную, когда тот взорвался, образовав кратер в полу спортивного зала.
Я потянулся за ручкой, которую всегда носил в кармане, но понял, что на мне спортивная форма. Карманов у нее нет. А меч был в джинсах, запертых в моем шкафчике. И дверь, ведущую в раздевалку, никто открывать не собирался. Я оказался полностью беззащитен!
Еще один огненный шар летел точнехонько в моем направлении. Тайсон оттолкнул меня в сторону, но все равно пламя взрыва опалило меня с ног до головы. Очнулся я на полу, кругом почти ничего не видно из-за дыма, футболка прожжена в нескольких местах. Двое голодных гигантов, стоя на центральной линии, пожирали меня горящими глазами.
— Мясо! — проревели они. — Сегодня на обед мясо героя!
Оба прицелились.
— Перси нужна помощь! — завопил Тайсон.
Он прыгнул, заслоняя меня, как раз когда они метнули свои шары.
— Тайсон! — выкрикнул я, но было слишком поздно.
Оба шара тяжело ударились в него… но… он поймал их. Непостижимым образом неуклюжий Тайсон, переколотивший множество сосудов в химической лаборатории и сломавший почти все снаряды на гимнастической площадке, поймал яростно изрыгавшие пламя металлические шары, летевшие в него со скоростью миллион миль в секунду. Затем с такой же силой швырнул их назад в изумленных громил, которые завопили «Ой-ей-ей!», когда бронзовые сферы взорвались, ударившись об их грудь.
Гиганты исчезли, взвившись к потолку двумя одинаковыми столбами пламени, — отлично, это верный признак того, что они были монстрами. Монстры не умирают. Они просто растворяются в облаке пыли и дыма, после чего героям приходится долго и тщательно отряхиваться.
— Мои братья! — скорбно простонал каннибал Мозгогрыз. Он напряг руки так, что татуировка на бицепсах сморщилась. — Ты мне за это заплатишь!
— Тайсон! — окликнул я. — Гляди в оба!
Еще одна комета со свистом понеслась прямо в нас. Тайсону едва хватило времени отклонить ее в сторону. По идее, шар должен был поразить тренера Нанли прямо в голову, но он приземлился дальше, оглушительно взорвавшись на местах для зрителей.
В зале окончательно воцарилась паника. Одни ребята с криками носились по помещению, стараясь огибать тлеющие в полу кратеры. Другие колотили в дверь, зовя на помощь. Сам Слоун, словно бы окаменев, торчал в центре площадки, с недоумением наблюдая за смертоносными шарами, летавшими вокруг него.
Тренер Нанли по-прежнему ничего не замечал. Он легонько постучал по своему слуховому аппарату, словно воспринимал взрывы как какие-то звуковые помехи, но так и не оторвался от журнала.
Конечно, шум должен был разнестись по всей школе. Директор, полиция, кто-нибудь явится и спасет нас!
— Победа будет за нами, — прорычал каннибал Мозгогрыз. — Мы попляшем на ваших костях!
Я хотел сказать, что он слишком серьезно относится к игре в мяч, но не успел я открыть рот, как он вновь замахнулся. Остальные гиганты последовали его примеру.
Я понимал, что скорая смерть неизбежна. Тайсон не сможет сразу отразить все шары. Его руки и так, должно быть, сильно обожжены после первого залпа. Без моего меча…
У меня возникла безумная мысль.
Я побежал к раздевалке, где хранилась наша одежда.
— Быстрее! — велел я своим товарищам по команде. — Все прочь от двери!
Сзади прозвучали взрывы. Тайсон отбил два шара, обратив метнувших их в пепел.
В строю остались еще двое каннибалов.
Третий шар, со свистом рассекая воздух, летел прямо в меня. Я принудил себя считать: Миссисипи-раз, Миссисипи-два, — затем бросился в сторону, а огненная сфера сорвала замок с запертой двери.
Я рассчитывал на то, что воздух за дверью, как и в большинстве мужских раздевалок, окажется достаточно спертым, чтобы вызвать взрыв, поэтому не удивился, когда оттуда вырвался огненный поток.
Стена раскололась. Дверцы шкафчиков, носки, стельки и прочие не столь приятные предметы дождем рассыпались по всему залу.
Я повернулся как раз в тот момент, когда Тайсон прямым ударом угостил по физиономии Трупоеда. Гигант тяжело рухнул на пол. Но последний из людоедов, Мозгогрыз, мудро приберег собственный шар, выжидая момент. Он швырнул его как раз тогда, когда Тайсон повернулся к нему лицом.
— Нет! — истошно завопил я.
Шар угодил Тайсону прямо в грудь. Мой друг отлетел назад через весь зал и тяжело врезался в заднюю стену, которая частично обрушилась на него, образовав дырку, выходившую прямо на Черч-стрит. Я не понимал, как Тайсону удалось остаться в живых, но он сразу зашевелился. Бронзовый шар дымился у его ног. Тайсон хотел поднять его, но не сумел и ничком рухнул на груду обуглившихся кирпичей.
— Отлично! — злорадно восторжествовал Мозгогрыз. — Теперь я остался один, и у меня хватит мяса, чтобы накормить свою собачку!
Подобрав другой шар, он прицелился в Тайсона.
— Стой! — пронзительно вскричал я. — Тебе нужен я!
Людоед усмехнулся.
— Хочешь умереть первым, юный герой?
Нужно было срочно что-то делать! Меч должен быть где-то поблизости.
В горе дымящейся одежды у ног гиганта я заметил свои джинсы. Если бы я только мог дотянуться… Я знал, что это безнадежно, но решил попытаться.
— А мой обед становится все ближе, — расхохотался людоед.
Он поднял рук