Если бы кто-то меня спросил,

Как я чую присутствие высших сил –

Дрожь в хребте, мурашки по шее,

Слабость рук, подгибание ног, –

Я бы ответил: если страшнее,

Чем можно придумать, то это Бог.

Сюжетом не предусмотренный поворот,

Небесный тунгусский камень в твой

огород,

Лёд и пламень, война и смута,

Тамерлан и Наполеон,

Приказ немедленно прыгать без парашюта

С горящего самолёта, – всё это Он.

А если среди зимы запахло весной,

Если есть парашют, а к нему ещё

запасной,

В огне просматривается дорога,

Во тьме прорезывается просвет, –

Это почерк дьявола, а не Бога,

Это дьявол под маской Бога

Внушает надежду там, где надежды нет.

Но если ты входишь во тьму, а она бела,

Прыгнул, а у тебя отросли крыла, –

То Бог, или ангел, Его посредник,

С хурмой «Тамерлан» и тортом

«Наполеон»:

Последний шанс последнего из последних,

Поскольку после последнего – сразу Он.

Это то, чего не учёл Иуда.

Это то, чему не учил Дада.

Чудо наступает там, где, помимо чуда,

Не спасёт никто, ничто, никогда.

А если ты в бездну шагнул и не

воспарил,

Вошёл в огонь, и огонь тебя опалил,

Ринулся в чащу, а там берлога,

Шёл на медведя, а там их шесть, –

Это почерк дьявола, а не Бога,

Это дьявол под маской Бога

Отнимает надежду там, где надежда есть.