— Какие это были глупые и ничтожные слова.

— Не могу не согласиться, — он пожал плечами и ещё больше сжался в комок от холода моей комнаты. — Ты теперь, верно, жалеешь об этом?

— О, ни разу не жалею. Зачем жалеть о выборе, что сделан в здравом рассудке? Если бы я повторно пережила событие января, то, конечно, жалела бы. Но тогда выбрали за меня, а теперь я собственноручно распределила всё по чашам весов. В этом нет смысла, — я вскользь посмотрела на него исподлобья и заметила особую сосредоточенность.

— Тоже верно, — он немного помолчал. — Если бы меня мучили почти год, то я бы, видимо, поступил так же.

— Не посмею назвать это мучениями. Да, негативных моментов было много. Большинство, конечно, по моей воле. Но это нивелировалось счастьем.

— Вспомни, сколько слёз ты вырыдала в свою несчастную подушку так ненужно и глупо. Подними в памяти вечер, когда ты ехала домой в душном и тесном автобусе и, прислонившись к стеклу головой, не могла взять себя в руки из-за истерики. Счастье не в картинках с милыми животными и выточенным до автоматизма «люблю» по вечерам. Оно внутри тебя и в том, что тебя окружает. Оно в людях, которые рядом. Ровно как и её счастье в человеке, который рядом с ней. Ты никогда об этом не задумывалась? — он поднял голову и пристально посмотрел на моё лицо, видимо, отмечая для себя, с каким натягом происходят в нём перемены эмоций.

— Задумывалась, конечно. Слишком много предпосылок было. Слишком много слов сказано.

— Ну вот, видишь. Счастье не может быть разрушено сомнениями. Если ты хоть единожды сомневалась, то всё. Ничего хорошего не будет. Сколько ты притворялась?

— С той проклятой осени. Лучше бы я не лезла в это дело. Жилось бы спокойнее.

— Ты практически дотянула до крайней точки. Благо, что вовремя всё прекратила.

— Даже как-то символично вышло. Я покончила со всем в последний день тяжёлой и трагичной весны, чтобы в следующем сезоне человек вступил на новый путь.

В помещении на некоторое время образовалась тишина, от которой мне хотелось застрелиться. Слишком тихо. И холодно. Это странно, что в помещении так холодно, когда за окном +20. А, впрочем, за эту неделю я уже привыкла.

— Что ты теперь намерена делать?

— Идти дальше. Пускай память сохраняет светлые образы прошедшего времени, я не против. Я буду помнить о человеке всегда, кто бы что ни говорил. Я уважаю её свободу и поэтому не стала падать на колени, умоляя остаться. Несомненно, я буду тосковать по общению с ней, потому что за эти годы она стала частью меня. Надеюсь, она тоже будет обо мне помнить, и не только в негативном ключе. Впрочем, мне всё равно. Я не отказывалась от дальнейшего общения, но она — взрослый человек и, надо же, тоже имеет право на свой выбор. Ну и пусть.

— Полагаю, это единственный верный выход. А что делать с… этим?

— Я по-прежнему ощущаю причастность к этому пути. Мне никто не внушал этого, я сама всё осознала. Возможно, через какое-то время и с другим человеком я дойду до конца. Я очень хочу этого. Как только я стану свободна от учёбы и практики, я повторю всё, что мы изучали, и прочитаю те книги. И пока продолжу шагать одна, а там видно будет.

— И я верю в то, что ты со всем справишься.

— Я бы тоже хотела в себя поверить.

— Теперь ты одна. Покажи этому миру свою силу воли. Ты всё это время хотела казаться слабой и ничтожной тушкой и очень уверенно казалась ей. Не пришла ли пора сменить тактику?

— Верно, пришла. Спасибо тебе за всё.

— Не нужно благодарить, — он легко улыбнулся, как и тогда, в день многолетней давности. — Ты всегда можешь на меня положиться. Я всегда буду поддерживать тебя.

— Не зарекайся.

— Прости.