На плите стояла огромная кастрюля с кипятком и луковой шелухой. Туда окунают яйца, чтобы спустя несколько минут они впитали в себя насыщенный красный цвет. Вечером мы с бабушкой всегда вдвоем стояли на веранде и собирали корзину. Взрослые отправлялись в церковь в полночь, а спустя 4 часа кто-то приходит за нами с братом - мягко будил и помогал собраться. Всегда было холодно. Жутко хотелось спать, но ноги сами вели в темноте по заданному направлению. Около 6 часов все выходили на улицу, становились кругом вокруг церкви, зажигали свечи, радостно болтали и встречали тех, с кем давно не виделись. Слишком атмосферно, чтобы слова смогли приблизиться к тому уютному настроению. После возвращения домой я всегда пряталась под огромное одеяло и прижималась к грубке, в попытке согреться и догнать прерванный сон. Взрослые тем временем суетились, накрывая на стол в большой комнате. Там мы собирались ежегодно по утрам с самими близкими родственниками. Теми, кто семья.
10 лет назад.

По дому развешаны картины брата, включен старый огромный телевизор с трансляцией церковной службы. Перед тем, как отправиться к "своим", мы заезжаем к дедушке с бабушкой брата. У них всегда есть рулет и квас. А еще много тепла - гораздо больше, чем у "моих", поэтому я всегда хочу посидеть с ними подольше. Послушать бессвязные небылицы деда К. и удивляться искренности и наивности бабушки В.. Брата оставляем с ними, а сами едим в другой конец села, проезжая дом, где мне подарили лучшее детство, но где теперь обитают чужие люди.
5 лет назад.

Мама выпекает паски, а я украшаю их сухофруктами и орехами. Днем сама собираю корзину - так, как учила бабушка Маня. Ближе к вечеру собираемся в парке около деревянной церкви. Это занимает минут 15, не больше. Вот и весь праздник. В село ехать никто не спешит, это делается скорее для галочки. Теперь там одиноко бродит дед К., а "мои" ассоциируется лишь с детским лепетом и хаосом на кухне. Но время в дороге прекрасно.