Год назад у нас умер Киби, умер по неизвестной причине. Кто не знает, у нас была шиншилла, которую мы очень любили. Две недели он болел, мы отдали его в клинику на стационар, но ему не помогли. Ему было 4,5 года. В то же время у Рэя обнаружился рак кожи. Рэй-мой первый и самый любимый пёсик. Полгода назад я его усыпила. Сильнейшей боли я никогда не испытывала. Нет ничего хуже эвтаназии, когда просто больше никак не помочь, никак. Ему было 4,5 года. А сейчас болеет моя кошка Боня. Почечная недостаточность, ей нужно всю жизнь есть специальный корм, который стоит 1600 рублей за 2 кг плюс лекарства. Ей 4,5 года. Я не знаю, за что жизнь меня наказывает, я в жизни никому не делала больно. Четверть моих волос – седые, именно за этот год я поседела настолько. Столько слез я не проливала и за всю жизнь, сколько за этот мерзкий год. Что за ужасные числа, почему именно в апреле происходит всякий ужас с моими животными, с моей семьей? Почему именно через 4,5 года мои животные умирают? Я всю жизнь любила животных, всегда помогала уличным, бегала по району в поисках собак, чтобы дать воды и еды. У меня просто не осталось эмоций, нервов и сил. Я шарахаюсь от каждого телефонного звонка, кошмары по ночам, от резких звуков у меня останавливается сердце. Фотографии животных больше не умиляют, я просто равнодушно пролистываю, чтобы не сорваться. Я до сих пор реву от воспоминаний, как поехала в клинику за телом Киби, чтобы самостоятельно его похоронить. Я ревела на подходе к клинике, сидела на крыльце и рыдала, в самой клинике, на остановке, в автобусе, дома и еще неделю. Когда Рэй болел, а я принимала самое страшное решение в жизни, я несколько часов выла на полу в ванной. Всю ночь я сидела с Рэем, он спал у меня на ногах, а я просто тихо плакала. В клинике я чуть не потеряла сознание от горя, со мной рыдали все: врачи, ассистенты, администратор, Серёжа, вечером моя и его семьи. Дальнейшие два месяца я просто не помню, помню только как привезли прах, и как мы его хоронили. Когда я остаюсь дома одна – снова плачу почти час, потому что эти ужасы стоят у меня перед глазами всегда. Не знаю, зачем я пишу это, но пусть останется.