Что с родителями что-то не так, я стала отмечать, только живя отдельно от них. Однажды, находясь в гостях у них, я поймала себя на внезапно проснувшейся тревоге. Пару раз папа одернул меня, чтобы я перестала трогать или чесать лицо, мол, чтобы не занести заразу. Я странно дёрнулась про себя, подумав с полминуты и сравнив: а у мч мне никто не говорит, что мне не делать исходя из лучших побуждений. Я слушаю себя и выбираю то, что подходит мне. Затем мама как-то сказала, что на голове у меня бедлам, я буквально видела в ее глазах, как она жаждет навести правильный пробор у меня, хотя то было мое обычное внешнее и в зеркале я не видела ничего предосудительного. Я дёрнулась ещё сильнее: у мч никто не строит строгих правил, как я должна выглядеть и вести себя. На поле внешности и поведения все 25 лет моей жизни действовала мама. Почему мне раньше, пока я жила с родителями, так важно было выглядеть с иголочки и каждый раз, когда я видела в зеркало в прихожей у себя выбившуюся прядь из хвоста, я думала о себе, как о неряхе? Ах вот, почему. Потому что я долгое время жила с определенного рода убеждениями, меня ограничивавшими оковами, сейчас сломавшимися и спавшими с моих запястий. И их мне привили одёргиваниями именно родители. Они сами изначально дерганые и нервные, хоть внешне и спокойные, и неудивительно, что я выросла очень чувствительным человеком. Если бы они знали чуть больше, они бы поняли, что я могу быть какой угодно даже с малолетства. Но, видимо, им в подтверждение своих родительских способностей и мнений было стыдно видеть свою дочь какой-то не такой. Они не могли справиться иначе с самомнением о себе как о родителях, кроме как требованием от меня идеальных качеств. Сейчас я могу уверенно заявить, что мне гораздо лучше. Я внутри - шире, чем родительские представления, которые я прежде считала своими, и многограннее в разы.