Ты не будешь сегодня плакать. И завтра не будешь. Даже послезавтра! Эта неделя будет хорошей, если ты не поддашься тому второму своему Я, которое нытик. Которое любит себя пожалеть и винить Вселенную во всех несчастьях. Влепи ей пощечину, если уж так сильно будет надоедать.
Пристально смотрю на себя в зеркале и властным голосом говорю отражению правильные (трезвые!) вещи. На всякий случай переношу их в блокнот, чтобы ежедневно перечитывать и держать себя под контролем. Было бы все так просто. Не было бы тех других мыслей, лишних, что о вечных сомнениях и неуверенности.
После того разговора о поезде и церкви мне понадобилось две недели, чтобы осознать следующее: мы оба слишком многих теряли и слишком часто разочаровывались, чтобы допустить это еще раз. Мой гениальный план "игнорь его и он поймет, кого потерял" с треском провалился - жить стало легче. Протягиваю ему мизинчик.
Потом была ночь откровенных разговоров под воздействием алкоголя, я познакомилась с его черепахой и тем самым соседом. И затем мне вновь понадобилось две недели, чтобы вернуться к адекватному (без трагедий и драмы) восприятию ситуации.
Пятница.
— Здесь холодно.
— Это ты холодная.
А потом становится жарко, да так, что дышать нечем, но уходить никто не хочет, ведь оба понимаем, что скучали, что непонятно когда вновь представится такая возможность. Одежда пристает к потной коже, глаза не успевают за движением мячей - а их уже три! Я не знаю, побеждаем ли мы, но раз я в паре с Тарасом, то тут всегда ответ положительный. Плевать на победу, на игру, не плевать на его откровенные продолжительные взгляды, когда я смеюсь. Есть только один вопрос, не дающий покоя до сих пор: что из этого настоящее, а что маски? Никто из нас не работает, полдня пропадаем в комнате отдыха, где звук забитых мячей перебивает сердцебиение. Чем дальше, тем тяжелее держать себя в созданных собственноручно рамках. Ему.
Все внимательно слушают Пашу на собрании, а я - сердце. Реагирующего на человечка справа. Он же чувствовал в те минуты то же самое. Пусть это будет не вопросом.