как тебя зовут и кто ты? был ли ты озабочен тем же августом, что и я? впивался ли май деревянной надеждой в твои кости, покрытые лёгкой вуалью кожи? пожалуй, за моё долгосрочное молчание не изменилась лишь моя озадаченность. но адресат? изменился. и мне бы правда хотелось писать письма отныне только тебе и, значит, твоим историям, рдеющим, будто морозное солнце. зависшим где-то на железной повседневности, будто красный таз, в котором я любила прятаться в детстве. его приют давно стал бытовым и незначимым. но становятся ли для нас эти выцветающие яркостью истории пустым звуком? и стану ли я хоть когда-нибудь солнцем, освещающим твой путь? хрупким, как первая доброта твоей жизни, но вечным, словно её предательство.
я видела снег. снежинки беспорядочным вальсом бесконечно падали с неба, выдавая себя среди ночи лишь в свете фонаря; разбавляя своё одиночество слиянием с уже осевшим на проводах, дороге, деревьях снегом. иногда, когда даже ты засыпаешь и оставляешь меня в кротком множестве ежевичных слов, мне хочется, чтобы зима не кончалась.