Тенденция последних двух месяцев:

— когда я пришла на новую работу, то знала только 2 людей: Сашу и Вадима. Нас связывало предыдущее место работы. Благодаря им мне было спокойно идти в абсолютно новый коллектив, в непонятную сферу деятельности, где я не знала ни-че-го. Они ни на миг не давали мне почувствовать себя одинокой, даже в минуты, когда я сама ходила обедать или боялась пойти на кухню из-за толпы незнакомцев. Я знала, что они рядом, что я могу обратиться к ним по любому поводу и просто посмеяться над всякими глупостями. К Вадиму я подходила каждое утро - это было самым первым, что я делала, когда заходила в офис. С Сашей же мы ходили в магазин, что со временем переросло в полноценные завтраки на кухне. Он делал мне черный чай без сахара и рассказывал каждый раз новые истории о девушках. Мы много смеялись. А еще он знал, какие йогурты я люблю.
Саша уволился. Я до последнего была уверена, что он заберет заявление. Но он этого не сделал. Написала ему прощальное письмо с надеждой, что через пару месяцев он таки вернется. Начальство тоже скучает по его выходкам. А Вадим уже второй месяц сидит дома, прикрываясь болезней. Если он и болеет, то разбитым сердцем.

— я стою на кассе в мини-маркете, что у дома. Входит Август. Человек, который каждый раз меня обнимает при встрече. Тот, кого я пару лет назад смело называла лучшим другом. Мама которого еще недавно говорила моей: "Мой Август любит вашу Наташу". Тот, кто при последней встрече лишь робко помахал рукой и двинулся в зал магазина.
Мужчина передо мной очень долго расплачивался за товары. Настолько долго, что Август успел дважды обойти помещение - я следила. Он пришел к кассе тогда, когда расплачивалась я. Стоило мне только начать к нему оборачиваться, чтобы дать понять, что я его жду, как он развернулся и ушел обратно в главный зал магазина.

— сегодня не я говорила сердцу, а оно - мне. И сказало оно следующее: "достаточно". Наконец-то. Отпустило. Больше не тревожит в обед, теперь доносится лишь слабое эхо.
Тот вечер пятницы сейчас кажется особенным. Я раскрылась, мне раскрылись. Когда я прощалась, то была уверена в одном: мы теперь будем часто общаться, несмотря на пересадку. Понедельник был пощечиной - он даже не поздоровался. Затем была какая-то слабая надежда в виде сообщения и небольшого диалога о серии книг. Но огонек этой надежды слишком крохотный, а может и вообще выдуманный. Я слышу его голос за своей спиной, но мне уже не хочется оборачиваться. Я уже даже не злюсь. Не безразлично, но и не цепляет. Потому что гоняться за тем, что не хочет быть рядом - занятие дураков, любящих пострадать. А мне надоело. Игнор? Игнор.

— он сидит на втором этаже с компанией друзей. Весной я тоже была там. Наблюдая за его привычками, поведением, что мне так хорошо знакомы. Он не смотрит на меня, но старается быть на виду. Мы сталкиваемся в перерыве игры. Я тяну к нему руку с посылом: "Дай пять". Он не замечает. Лишь бросает: "О, привет!", от которого за версту несет дешевой игрой. Но это все же лучше, чем было месяц назад, когда я видела только затылок.

— я выхожу из пекарни и, по дороге на остановку, зимечаю трех парней. Незнакомец, друг Яниса… третьего не распознаю - он оборачивается спиной, как только я подхожу. Он курит. В капюшоне, громоздкой куртке. Я не знаю кто это. Но есть подозрения. Ира увлекает разговором, но все, о чем я могу думать: он или не он? Оборачиваюсь. Лицо так и не видно. Но мне кажется… Хотя разницы нет. Все равно, последнее, что я помню: его спина, выходящая из пекарни. Это было год назад.

Кто следующий будет меня бить равнодушием? Я готова (нет).