Теперь и меня предали анафеме, хтоническое чудище тянет свои лапы к маленькому и дрожащему тельцу; впиваюсь зубами в каждое грубое щупальце – ему все равно. Во снах ко мне приходит цербер, ластится и лижет ноги; все попытки заглянуть ему в глаза никчемны – ведь их в три раза больше, чем у меня. Так же и с людьми: «глядишь и не знаешь, глядишь и не знаешь». Одолевают усталость, боль в голове и ногах – распластаться бы на мягком ложе, потерять ощущение давления воздуха. Они называют меня «парией» - бесправный, отверженный – и мне хочется действительно быть, чтобы утроба жизни меня отторгла без права вернуться обратно, извергла во тьму, бросила и оставила без права последнего (как и первого) вдоха.