Я осознала. Смуглость её кожи красиво контрастирует с твоей, что я схожу сума от ненависти.
Просто на её фоне я ещё больше похожу на мертвеца, которого насильно подняли из мира покойных.
Может, это действительно так. Не знаю. Могилы я так и не нашла. Зато новая вполне готова.
Она - редкостная дура, ты это знаешь. Природа её наделила внешностью, но явно не умом, хотя, как я вижу, ей это не сильно мешало. Она нуждалась в постоянной опеке, такое существо, наверное, не выжило бы самостоятельно.
Но кто я, чтобы судить о решениях Природы? Я могу лишь молча выполнять её волю и быть уверенной, что мне больше не прилетит толстой веткой по хребту. До поры до времени.
Она так наивно улыбается мне, что становится до жути мерзко. Люди не умеют улыбаться мне. Она была готова выполнять каждое моё распоряжение. И одно нахождение с ней в одном особняке мне было сродни пыткам Средних веков. Она старалась делать всё, чтобы мне было комфортно. Я пыталась отвадить её от этого. Не слушала. Это было единственное, в чём она не слушалась меня.
Однажды я схватила её рукой за шею и подняла над каменным полом. Она казалась мне жалким и побитым мотыльком, которого я вот-вот раздавлю в кулаке. Я предупреждала её, что левая часть второго крыла - моя территория. Там не бывает солнечного света и никто не имеет права даже заворачивать в этот коридор.
Она ослушалась.
Надеюсь, она увидела всё, что хотела.
Она даже не пыталась меня схватить за руку или плечо, чтобы высвободиться из моей хватки. Благо, она усвоила святое правило - не прикасаться ко мне.
Не помню, сколько секунд я её держала так. Помню, как я занесла серп, чтобы провести им по её идеальной шее. Она выпала из моей руки на холодный пол, задыхаясь и поправляя короткие каштановые волосы, которые едва доставали ей до плеч.
Она ничего не возразила. Лишь тихо извинилась и убежала на первый этаж. Наверное, она вечером рассказала ему о том, с каким чудовищем он живёт.
Но сестра твоя - дура и ты это знаешь. Ты убеждал меня в обратном.
Вечером она сидела на полу, в центре гостинной, листая книги и что-то рассказывая коту. Наверное, он тоже считал её идиоткой. Да, скорее всего.
При моём появлении она резко вскакивала и чуть наклоняла вниз взгляд. Я не принуждала смотреть на себя. Наоборот. Я слышала каждый её облегчённый вздох каждый раз, как только я скрывалась в другой комнате.
Она должна пробыть у нас всего лишь два месяца. Два месяца наблюдать её невинное лицо и пустой взгляд. Она не была обременена мыслью. Ум не оставил на её лице никаких следов. Она была похожа на картину времён Барокко. Она была прекрасна, но внутри неё раздавалось эхо.
Её ужасно сильно волновал внешний вид. Она часами собиралась утром. Помню утро, когда она собиралась особенно долго. Я хотела взять её с собой. Не знаю, на что я надеялась, но, тем не менее. Наверное, это была его инициатива. Он хотел, чтобы я вывела его тупоголовую сестрицу в "общество".
Она собиралась часа два, не меньше. Такое чувство, будто я её веду под венец. Интересно, кто рискнёт проделать с ней такое?
Когда она вышла, она была красива, как и всегда, но так проста и пуста, что я невольно ответила "Ты почти великолепна" на её вопрос о том, как она выглядит.
Это разолило её. Это я и мечтала увидеть. Настоящее чувство. Вот она протягивает руку пытаясь остановить. В такой момент, на этого непробиваемого человека вот так подействовала всего лишь одна фраза. Она хотела занимать в моей жизни место того, самого великолепия, которое было отдано ему.
Я решительно захлопнула старую дверь особняка.
