– Кис-кис – сказал водитель, наклонился к кошке, однако трогать не стал. – Как зовут?

– Никак не зовут, – ответил я.

– Ну, каким-то же словом вы ее подзываете?

– Не подзываю, – сказал я. – Она просто так существует.

– Но все-таки… Это же не какой-нибудь неподвижный предмет; раз перемещается туда-сюда по собственной воле – значит, должно быть и имя.

– Селедки в море тоже перемещаются по собственной воле, однако никто почему-то не придумывает для них имена!

– Между селедкой и человеком не может быть отношений, основанных на эмоциях. И к тому же, селедку зови, не зови – она своего имени все равно не услышит. Хотя, конечно, называть что-нибудь или не называть – дело глубоко личное.

– По-вашему, человек называет отдельным именем только то, что двигается, переживает и имеет уши, так, что ли?

– Именно так! – и водитель несколько раз кивнул, словно убеждая в своей мысли себя самого. – А ничего, если я сам ее как-нибудь назову?

– Да мне все равно, – пожал я плечами. – Но как?

– Ну, например – Селедка. Ведь до сих пор с ней обращались как с селедкой… Как думаете?

– По-моему, совсем неплохо.

– Ведь правда? – и он просиял от гордости.

– А ты как думаешь? – спросил я у подруги.

– Замечательно! – сказала она. – Прямо как в дни Сотворения Мира…

– Да будет Селедка! – изрек я торжественным тоном.

– Селедка, ко мне! – позвал водитель и взял кошку на руки. Та с перепугу укусила его за большой палец и тут же испортила воздух.