Весной, страдая на первых рабочих сменах, я с предвкушением ждала момента, когда в конце августа смогу с криком о свободе, подпрыгивая от радости, направится домой. Момент настал. Только вот ни грамма радости не чувствую, вместо нее - тоска. Странно было прощаться с людьми, не осознавая до конца, что завтра мы уже не встретимся. Идем пешком домой с двумя женщинами, которые точно так же увольняются, София говорит: "Я думала, что будет или много слез, или много воплей от счастья, а в итоге… ничего". Вот слово "ничего" как раз и описывает то утро. Ничего и никак. Забираю все вещи со шкафчика (самое ценное - бумажный кораблик, сделанный чудесным), а в голове не укладывается, что вот и все. Вот тот самый момент, о котором я мечтала. Только вот кажется он каким-то неправильным. Неудобным.

Попросила родных 2 недели не напоминать мне о поиске новой работы, хотя разговоры об этом начали водиться еще до моего увольнения. В итоге думаю об этом сама, потому что нужны деньги, а просить у родителей кажется еще более неправильной вещью. Прогоняю эти мысли подальше и учусь отдыхать. Не скажу, что получается.

Когда все вокруг праздновали день города, я лежала обессиленная у себя в комнате не в состоянии ощутить что-либо. Лишь тягу ко сну. Немного странно находить понимание у чужого человека, к которому не совсем положительно относишься. Но именно она с неодобрением отреагировала на мое появление в гостях сразу после ночной смены и похода в роддом, откуда выписали мою двоюродною сестренку (забавно то, что имена всех двоюродных начинаются на С. Теперь тройное С). Не родственники, которые буквально заставили меня туда пойти, сумев спровоцировать очередной эмоциональный взрыв, а практически чужой человек. В итоге уснула прямо там, в гостях, а проснулась полностью дезориентирована во времени и пространстве. После мне еще пришлось выслушивать тончайшие намеки о том, что с обязанностями крестной я, мягко говоря, не справляюсь. Но кому, как не самым близким родственникам, знать о моем отношении к маленьким детям. Я не умею с ними себя вести, особенно, когда окружающие с особым вниманием следят за моим поведением. Для меня это подобно стрессу. Оказалось, что с немного постарше - тоже. Меня оставили с больным ребенком в машине, который со слезами жаловался на свое самочувствие. А я, кроме как самых идиотских методов ему помочь, ничего не смогла сделать. Как под дых дали. Чувство абсолютно беспомощности. Понимание, что ты - взрослый, ты должен (!) помочь. Спустя час на помощь пришла мама, показывая, что, собственно, значит быть мамой. Смогу ли я хоть отдаленно делать то, что делает она? Исцелять прикосновением.

Сегодня целый день провели с ней за уборкой. И мне, что странно, не хотелось сбежать. Ремонт выходит на финишную прямую - остался лишь коридор. Понемногу разгребаем завалы, и какое же это превосходное чувство - находится в тишине в своей комнате, где ничего лишнего, все чистое и на своих местах. Вообще, увольнение активировало режим некой хозяюшки. Хочется убираться, готовить, быть с семьей. Уделять гораздо меньше времени виртуальному миру. Завела специальный блокнот, где буду фиксировать свои кулинарные достижения. Здорово, когда человек мотивирует. Даже если окружающие сочтут это сумасшествием. И даже если я ошибаюсь, но пока вера делает меня лучше.

Я сдержала обещание и вырвалась из места, которое, казалось, меня поглотит. Теперь я в полнейшем замешательстве и не знаю, что делать дальше. Пытаюсь найти в этом свои прелести. Удается. Страница переворачивается и начинается новая глава.