Я избитый, прокуренный, милый мудак. Я – ребенок пропитой войны.
ритм рваного сердца, и дела все так же «никак».
засыпая под утро, чтобы видеть цветные сны.
я везде вижу
проблески
Сатаны.
Ты всегда был несдержан и груб, безразличием заставляя дрожать.
треугольник любовный? Квадрат или куб?
и мой полный сочувствия взгляд. Ну, тебе ли не знать.
снова вздох.
сигареты.
Попыточка убежать.
Ты не помнишь о том «почему?». Ты же был нечеловечески пьян.
потому что ты не расскажешь, а я не пойму.
потому что я вечно буду помнить твой главный изъян.
ты просто
самый
чувственный
Грубиян.
Так оставь мне эту бутылку. Я открою её и допью до дна.
и буду писать тебе письма до утра.как всегда.
я забьюсь, я не буду помнить ни слова, ни лица, ни имена.
хотя, стой.
я и так уже
окончательно
и безоговорочно
Холодна.
И ты больше не сможешь заставить меня страдать своим шатким «прощай».
таким скользким и страшным, сказанным словно, казалось бы, невзначай.
улыбнись, ты не умер, это просто гудбай.
И я снова отпиваю из кружки, в которой совсем не чай.
Mama,
we’re all
gonna die.