ты дурна и морально истощена, из тебя ни любовница, ни жена; болиголов, белена и хна, да кому ты вообще нужна. и никто не придет за тобой во тьму, ты же даже не плачешься никому, все, что ты сейчас тащишь с собой по дну, убивает тебя саму. чем творить слова из крови и сора – затяни веревку на чахлом горле; это мертвые рыбы и мертвое горе, это мертвое, мертвое, мертвое море.
у других – свет солнца и резеда, у тебя под грудью течет вода; может хватит глины, песка и ила. хоть сама бы себя простила.
смирение
когда боль становится менее злой и колкой, уже не мешает жить и не лезет в драку, ты прекращаешь ее принимать за волка, кормишь ее, растишь, как свою собаку. она уже знает на вкус твою кровь и кожу, ты видишь – клыки ее в темноте белеют.
ты точно знаешь, что боль тебя уничтожит, но ты все равно зачем-то ее лелеешь.