Они бы считали, что я исчез, но я не мог им сказать ни слова,
так что они просто думали, что меня нет,
а у меня на часах опять полвторого,
засрана комната и выключен свет -
меня, наверное,
и вправду не существует,
а самое скверное,
что теперь ночь травмирует, а не тренирует.
Троллейбусы под окном ходят вперемешку с таджиками,
гости страны убирают улицу,
их объезжают, считают дикими,
оранжевые жилеты сутулятся,
я не смотрю в окно - чтоб это видеть, смотреть не надо,
когда знаешь, что ты - баран,
необязательно знать всё стадо,
сегодня почти не пьян.
Я выдыхаю последнюю на сегодня порцию дыма,
несовместимость с родом людским моя, видимо, неистребима.