Впервые в жизни я кажется рада наступлению зимы. Это так кстати. Не знаю даже и почему. Да это и неважно. Ответ на этот вопрос не принесет мне абсолютно никакого утешения; но я обязательно узнаю, отчего же этот мороз, пробирающийся мне под юбку заставляет меня улыбнуться;
узнаю почему луна выглядит сегодня как с картины Адольфа Гитлера - узнаю почему мне это нравится;
узнаю почему мне нравится понимать что мы играем с тобой партию, в которой уже заранее решен счет, решено кто проиграет.
Узнаю почему я не грущу от того, что понимаю - проиграю я.
Love is a loosing game
Возможно потому что я уже привыкла проигрывать, потому что я, как и листья с деревьев - падшая, сожжена неряшливой кучей воспоминаний. Это так страшно, на самом деле страшно - помнить. Особенно если это мысленное воспроизведение произошедшего с нами больше не приносит мне ничего, ничего хорошего. От Востока протянута нить до моего сердца. От твоей станции метро до моей все еще ходят поезда, набитые кучей народу (особенно в часиков 8 утра). Я все еще помню, честно, помню дорогу к твоему дому от метро Московская. Через гаражи, тополиную аллею, через рубцы на сердце, через боль, через силу, но я вспоминаю все до последней детали. Включи биты Алишера, подкури, посмотри на меня снова теми глазами, ну же, посмотри. Я налью нами вина (самого дешевого что нашла) и мы выпьем до дна эту ночь, всю боль я оставлю здесь, в этой комнате на втором этаже. Я буду рыдать, снова буду рыдать и просить отпустить меня, пока ходят поезда в метро, и я уехала бы. Правда уехала бы тогда, если бы ты не соврал мне снова "я же люблю тебя, дура!". Так и есть - дура. А утром я уйду. Расстворюсь в этой тополиной аллее, в гаражах, в остающихся позади полу-пустых кафешках. Метро. И я ни о чем не думаю. Вечером мы расстанемся, ты решишь что так будет лучше, я решу что так просто нужно.
И спустя несколько месяцев я буду сидеть одна, в пустой квартире, оставив на секунду книгу, буду писать. Не о тебе, не о нашем расставании, не о нашей любви. Ни о чем. Буду просто выплевывать из себя всю эту гадость связанную с тобой до того момента, пока ее совсем не останется.
Слышишь, холодный друг, ее совсем не останется.
Ни на память, ни просто так, знаешь, чтобы было, ну а вдруг пригодиться; ни в каком виде ее не останется.
И пусть о тебе снова написанно так много, пусть.
Главное перечитывая это через какое-то время я вдохну-выдохну и прошепчу "неужели я когда-то в серьез думала что это настолько страшно - помнить его?"