Я бы в мае поехала в Марсель, сняла бы комнату (обязательно недалеко от рынка), простую, с кроватью и комодом, с одним, но большим окном. Я сняла бы комнату эту с видом на дорогу, на машины. Вид должен включаться в стоимость. А ещё - обязательно такие хлипкие рамы, что можно будет услышать то, что происходит через три улицы от нашей. Я открывала бы утром окно, а окно, я забыла сказать, было бы обязательно с такими пошлыми, в цветочек занавесками. И дул бы ветер и развевал бы эту рыженькую занавеску, а я тоже была бы в каком-нибудь простецком платье, а утром было бы холодно, и плечи были бы в мурашках. И я бы уже слышала, как громко переругиваются торговцы рыбой. Они поступали бы правильно, потому что проснулись в четыре, а легли в два. Они ловили её, и она настолько свежая.. она не мёртвая, а оглушенная, потому что так и должно быть. Её прикончат разве что для покупателя, для тебя. А потом… Потом я выйду из комнатки. Я, кстати, обязательно куплю себе соломенную шляпу с лентой (возможно, синей) и с большими полями. Так вот. Я выйду из комнатки и войду в улицу. В людей и в крики, и в запахи. Это главное. И в тот же день обязательно попробую правильный, настоящий буйабес, прямо в прибрежном ресторанчике, возможно маленьком и грубом, его будет обслуживать дочь хозяина, которого ресторанчик утром вынуждает ловить рыбу, а днём варить из неё суп. Маленький, недорогой и самобытный ресторанчик! Не курортский, спокойный, непопулярный и потому такой потрясающий. А потом… Потом я куплю багет. И начну трогать его подушечками пальцев, слегка сминая его корочку, его спинку! И она будет приятно хрустеть.. А я буду приятно щуриться… Я шла и думала об этом, когда мимо меня пролетела женщина с родинкой под левым глазом. И почему-то я уверена, что её мужчина очень любит целовать эту самую родинку по левым глазом.