Все начиналось не так плохо, как закончилось, хотя ничего еще и не закончилось вовсе. Разные вещи происходят с людьми каждый день. Под разными вещами я имею в виду не рутинный быт, который люди постепенно перестают замечать и слово быт, по-моему, скоро потеряет вес. Все будет просто происходить изо дня в день. Просто происходить. Но в том возрасте, когда "разные вещи" начали только-только крутиться вокруг меня, я и понятия не имел, что сказки — едкий сгусток лжи. И даже при сильном желании мой детский ветерок в голове ни при каком раскладе бы не задел такие скучные и мрачные вещи, о каких я думаю сейчас. Дети — это такие маленькие люди, которые верят в своего героя, который спасет их от любого зла. Смысл этой фразы можно подставить под любую ситуацию. Например, когда я уронил бабушкину швейную машинку, бабушка автоматически приняла облик чистого зла, который готов покарать меня, а дед в роли героя, разумеется, готов меня спасти. Но не спас. К сожалению, героев, как в сказках, не существует.

Мне было что-то около девяти лет, на улице стояло жаркое лето днем и холодное лето ночью, а жил я, не поверите, в самом настоящем колхозе со всей колхозной живностью: лошади, коровы, свиньи, курицы, ишаки и так далее. Жаль только ишаками оказывались не только ишаки. В том возрасте я не знал ни о каких хлопот и просто играл в игры, которые сам себе и придумывал, ибо детей там совсем не было, поэтому приходилось "развлекаться" как-то одному. Карабкался по вишням до самого верха, думая: чем выше, тем вкуснее; искал на поле жуков; собирал отовсюду бамбуки, чтобы ночью поджигать их и блуждать по лесу, как искатель приключений. Очень неудачливый искатель приключений.
И да, я очень любил смотреть по вечерам телевизор, потому что каждый вечер показывали старые ужастики, а иногда даже новые, что будоражило всю мою молодую кровь. Дети кукурузы, проклятие, восстание мертвецов и куча других шедевров. Не знаю, повлияло это как-то на мою психику или нет, но я скорее уверен в том, что все нормально, нежели в том, что моя психика настолько повреждена, что все, что я видел — создал сам же я у себя в голове. На словах тебе мало кто поверит, но вот если бы каждый мог почувствовать то, что когда-то чувствовал ты.

За полем, что находилось поблизости дома, где я жил, находился большой лес, в котором обитали, по слухам старших, шакалы. Я часто слышал, как многие жалуются на то, что из курятников пропадают курицы, что собак находят мертвых в лесу, что пропадает любой домашний скот. И только по ночам. Почему по ночам? Я до сих пор не могу дать себе ответа на этот вопрос, да и никто не мог. Самое странное, что люди, которые собирают грибы в лесу днем, не видели никогда там шакалов или даже признаки их существования в этом лесу. Как-то я спросил у деда, почему шакалы отбирают только домашний скот, а людей не трогают, ведь они дикие звери, на что дед мне ответил: шакалы трусливые псы, они боятся тех, кто больше. Я думал над словами деда и не понимал, почему люди не избавятся от этих вредителей, раз уж шакалы настолько трусливы, что даже не смотрят в сторону человека. Ну и чтобы понять, я, разумеется, разрисовал у себе в голове очередную игру. Прогнать из леса этих вредителей. И раз уж днем их никто не видит, значит, нужно отправляться туда ночью. Я никогда не боялся ничего: ни темноты, ни высоты, ни каких-либо монстров. То ли дурак, то ли смельчак. А это все равно одно и то же.

Я запасся тремя бамбуками, спичками и твердой палкой, которую отточил ножом так, что она напоминает меч. Когда солнце полностью исчезло с горизонта, я отправился в лес, проходя через поля. До леса от дома идти было недолго, я часто бывал там днем и обычно этот поход у меня занимал не больше десяти минут, но потихоньку в мою голову начали приходить сомнения в том, что я буду там через десять минут. Ночью лес будто бы отдалился, я ничего не мог разглядеть вдали. Бамбуковый факел освещал мне дорогу не дальше пяти метров. Ночной лес вовсе не был похож на лес. Я не видел деревья, передо мной будто бы стояла высокая и широкая абсолютно черная стена. Я почувствовал слабую дрожь по телу, сбросив ее на холод, который все крепче окутывал меня, но я был не мерзляк, поэтому не сильно боялся холода, однако такую дрожь я чувствовал впервые. Лес словно заставляет меня что-то почувствовать. Тогда я еще не знал, что это за чувство, но сейчас прекрасно осознаю его. Страх. Страх, что сейчас произойдет то, что заставит тебя кричать в истерии от непонимания, что же произошло. Страх, который заставляет тебя оборачиваться. Я оборачивался чуть ли не каждые тридцать секунд. Боясь обернуться снова, боясь увидеть то, что впереди меня может что-то появиться. Или исчезнуть. Я шел уже больше двадцати минут и дошел, наконец, до первых деревьев этого леса. Шорох листьев, пение сверчков, где-то будто летают птицы, но какая птица будет летать ночью? Я разглядывал лес, пытаясь увидеть что-нибудь внутри, глубже, но с горечью начал понимать, что пока не начну двигаться вглубь, ничего не найду. Дрожь все сильнее охватывала мое тело, заставляя развернуться меня и уходить, но у меня была цель и идти обратно было уже достаточно поздно. Я уже внутри, я иду вперед, в пустые объятия этого черного леса. Я шел где-то десять минут, но никого так и не встретил. Может, они уже отправились на охоту? Но я бы услышал их шаги, ведь им бы пришлось бежать через меня. Немного подумав, я остановился, чтобы обернуться и прорисовать дорогу домой, если вдруг что-то произойдет. Я остановился, обернулся и факел в моей руке погас. Давление, что все время охватывало мое тело, моментально ринулось прожигать меня до костей. Тело начало леденеть, будто я прыгнул в еще не готовую к купанию речку, как бывает, когда очень хочется плавать в начале мая. Лес будто ожил, вокруг появились странные огоньки и появление их не останавливалось. Маленьких белых огоньков становилось все больше, а за ними я увидел огни побольше. Это горел свет в домах. Из леса это выглядело так, будто до них невозможно добраться пешком, но ведь как-то я прошел от дома до этого места, значит, и вернусь этим же путем. Безумный холод и страх. Я в истерике шарил по карманах, пока, наконец, не нащупал коробок спичек. Я откинул сгоревший факел в сторону и быстро принялся разжигать другой. Звука падения факела не было. Мой новый огонек быстро осветил все вокруг, но страх и холод не пропадали. Я не хотел оборачиваться туда, куда выбросил факел, но любопытство почему-то всегда брало надо мной верх. Я обернулся и замер перед тем, что увидел. Несколько десятков глаз смотрели на меня издали. Я не мог перепутать это ни с чем другим. Это были глаза. Почему они так выделялись в темноте? Почему некоторые были низкие, а другие высокие? Взор этих глаз был направлен не на меня, они смотрели на огонь, что ярко пылал в этом темном лесу. Вдруг я начал замечать, что все вокруг принимало зеленый оттенок. Деревья, листья, земля, все. Лес становился зеленым и я не понимал, что происходит, и не успел я опомниться, как глаза исчезли. Я по-ненормальному прерывисто дышал, мне не хватало воздуха, от страха я чуть ли не потерял сознание. Я взглянул на небо, подумав, что это такой рассвет, но увидел совсем другое. В лес направлялась гигантская зеленая звезда. Не думая, в страхе я побежал по направлению домой. Зеленая звезда быстро приближалась и становилась все ярче и ярче, как и сам лес. Когда я понял, что не успею выбежать из леса до того, как звезда упадет, она уже упала. Весь лес загорелся зеленым пламенем. Но длилось это всего лишь несколько секунд. За эти несколько секунд я пережил столько эмоций, сколько вряд ли пережил весь этот колхоз. Красота, спокойствие, тепло, удивление, страх. Все это смешивалось во что-то одно и время не казалось единицей измерения. В этот момент ничего не было. Абсолютно ничего. Когда я выбежал из леса, я увидел вдали свой дом. Что бы я делал, если бы не прожектора, которые дед все время включал для кур ночью. Вернувшись домой, меня никто не спросил, где я был, что меня сильно удивило.
А еще раз удивило меня то, что я увидел на часах.
Прошло двадцать минут с момента, как я вышел из дома к лесу.
У меня не было сил задаваться вопросами, я просто пошел к себе в комнату и упал в такой крепкий сон, будто весь день работал на огороде.
На следующий день животный скот не пропал, но что-то исчезло во мне.