Мучаешь себя ночью, возвращаешься в клетку, как типичная представительница Стокгольмского синдрома, а наутро думаешь - зачем? Что это тебе даст? Тебе этого еще хочется? И сама себе же отвечаешь - нет. Ни больше, ни меньше. Может надо заблокировать человека в соцсетях, хотя сейчас-то что? И почему на этом моменте Земфира в ЗТ начала петь Шалфей ? Ну вот простой вопрос, почему ? Это такое зыбучее прошлое, что пытается засосать меня обратно, или это ты, страдающая там, на перефирии? Или это благородная я, что не хочет отпускать тебя туда, в твое темное неизвестное будущее? Странно, опять не хватило воли и все такое прочее. Я не понимаю, о чем пишу. Предпринимаю попытки развить нечто другое, новые страницы, новые люди. Попытки не проебаться в этот раз на самой же себе. Когда не по кому страдать, то и писать не о чем. А хуй знает, как тут закончить.. (с)
Настанет день, и ты замолчишь.
Ты говоришь, что всё чаще не спишь.
Ты говоришь, ты говоришь.
Ты говоришь, что всё время одна.
Сходишь с ума, никому не нужна.
Ты говоришь, что твоей головой.
Вертишь не ты, а кто-то другой.
Ты говоришь, что всё это цинизм.
Капитализм и терроризм.
Нервы твои рвуться, как струны!
Ты говоришь, и этот подвох.
Не перекрыть, не перерубить.
Прикосновение, это шаг,
Но не понять, не полюбить.
Ты говоришь, и с тем же молчить.
Вроде бы что-то, но ничего.
На Рождество ты едешь в Париж,
Чтобы найти его, одного!
Ты говоришь, ты говоришь,
Ты говоришь, что больше не спишь.
Падаешь в бездонный колодец,
И от страха кричишь!
Я видел тебя в отражениях зеркал,
Слышал тебя и молчал о своем.
Видел всё прямо, как-будто искал что-то,
О чём пожалею потом.
Что здесь происходит, кто двигает мной,
Машина моя едет, как стрела.
На заднем сидении ты молча сидишь,
Не то ли ты спишь, то ли ты умерла.