What's up?
Добрая Фея наколдовала мне двенадцать птиц – двенадцать чаек, прекрасных, черных, ручных. И диких – тоже. Ручные – потому что на руке у меня. Левой. Летят мои хорошие от запястья и прямиком к локтю.
Первую – маленькую, в правом нижнем углу – назвала Ванькой. В честь Ивана Купалы. Хоть и не праздник это для меня совершенно никакой, а ведь все-таки именно благодаря ему все и проводилось.
Вторую – тоже небольшую, чуть выше – Горьким. В честь парка, где все разворачивалось, что в свою очередь назван в честь Максима, который на самом деле совсем не Горький и даже на самом деле никакой не Максим.
Третью – больше, левее и чуть повыше – Киц. Угадайте-ка в честь кого. Ну не могла же я не упомянуть ее – кто же меня туда за шкирку, считай, вытащил.
Четвертую – меньше, левее – Мыслью. В честь мультфильма «Мыслями наизнанку», на который мы так и не попали. Зато по дороге венок нашли. Почти целый. Самим-то плести не дело совсем – пробовали уже. Со временем венок, правда, прекратился в самый настоящий веник - а после и вовсе пропал, ну да и леший с ним.
Пятую – выше, больше, правее – З. Точнее даже не З а З… Просто в Зооленде речь зашла о плюшевом моем коте, что живет на диване, по имени Игуана – мне отчего-то решилось, что похож. Раньше его звали иначе – в честь какого-то профессора из мультфильма, чье мудреное имечко ни я, ни Киц уже не вспомним. Зато рядом была зверушка. И название вида ее на букву "З" звучит еще мудренее. Решили: «Идеальное имя!» И правда. Вспомнить бы его только.
Шестую – выше, меньше, правее – Репкой. Грубо звучит, ну а что тут сделаешь – из песни, как известно, слов не выкинешь. Нам ведь на примере этой сказки условия конкурса объясняли, после чего бежали мы цепочкой из четырнадцати человек за руки – что с того, что хоровод справа добежал быстрее, главное – давненько я так не хохотала.
Седьмую – выше, левее, больше – Шесть. Потому что именно столько – может, немного больше – часов я провела там. Шесть незабываемых часов.
Восьмую – ниже, меньше, левее – Индией. Потому что именно с этой страной у меня невольно ассоциируются все рисунки хной. Даже черной. Даже если нарисован одуванчик или корона. Или – птицы.
Девятую – выше, больше, левее – Площадью. Большой. Просто огромной. Чтобы наш хоровод, который никак не желал умещаться целиком на площадке перед колесом обозрения, что делало его еще теплее, смог разгуляться вовсю.
Десятую – ниже, меньше, левее – Огоньком. В честь костра, через который я так и не прыгнула – не дождалась. И хорошо – только убиться там в таком состоянии не хватало.
Одиннадцатую – самую, наверное, красивую – Эльзой. В честь Океанов и двух их песен, что там исполняли пусть и не сами они. И хотя меня нисколечки не цепляет их творчество в аудио формате – их песни в живую чуть ли до слез не доводят.
Двенадцатую – выше всех взлетевшую – назвала Жизнью. Просто так на самом деле назвала. Просто так.
Фея утверждает, что через неделю – крайний срок – волшебство рассеется. Не будет больше кареты, платья, кучера. И птиц, конечно, тоже не будет.
Она утверждает.
А я не верю.