Набери океан в стакан, вылей дорожкой и вдохни,
до опаленных лёгких, до сожженных в труху альвеол.
Только тогда узнаешь: как тонут великие киты,
как гаснет внутри их же зрачка таинственный ореол.
Как западает их вой, превращается их песня в крик…
Слышал ты, человек, как умирает что-то живое?
Не человек.
А что-то большее, чей огромнейший лик
будет тенью океанических бурь в пресном покое.
Их не услышишь, но забыть немой визг тебе не суметь:
в стопы ударной волной будет смерть вбивать свои иглы.

Ты. Человек.
Заставляешь всю чёрную воду алеть.
Ты. Человек.
Обставляешь природу в грязные игры.

Запах печёнки впивается скопленной кровью в ноздри,
в мозгу китов для тебя инсулиновые флаконы,
четыре метра уса лягут в корсет шлюхи - в гроб гвозди.
Глаза бросаешь в течение, как сухие бутоны,
потому что на дне – на том дне, что темнее, чем вся мгла –

вину свою видишь:
тонкая нить, заляпана гноем,
вся же в воспаленных узлах, ею шьет ржавая игла…

Он будет духом воды, а ты под мочой перегноем.

Стоишь на носу кораблей, он бьет голодные волны,
ловишь брызги ресницами, оправдываясь, мол:
" вода".
Вокруг тебя ни души: десять людей, тихие стоны…

Ты.
Человек.
Не прощенный китовым богом
никогда.

Cezei 'Океанические боги., '