Меня всегда поражало, как в ней уживались хорошая девочка и блядь с сучьим взглядом.
Это противоречие заводило похлеще любого афродизиака. То непокорная, дикая, то мягкая, нежная и ведомая мной.

Я хотел ее постоянно - подо мной, над собой, извивающуюся, кусающуюся, задыхающуюся, кончающую в страстной агонии, бесстыжую, готовую абсолютно на все в моей постели.

Мы могли жестко трахаться или медленно ласкать друг друга ночь на пролет, а с утра она могла и не посмотреть в мою сторону.
У меня постоянно возникало желание приковать ее наручниками и стереть это бесстрастное выражение лица, наказать, обуздать, даже придушить - но отпустить от себя - никогда.

Она всегда сводит меня с ума, моя сумасшедшая.