Из Красной книги Юнга следует, чтобы стать магом следует принести утешение в жертву! А почему именно утешение?И не идет ли утешение как качество рядом с любовью и человечностью-из за которых Юнг готов был отдать жезл обратно?
Это связано очень тонко. И на мой взгляд такие вещи они должны схватываться сразу, это то что понимается интуитивно, на рефлексе. Сейчас, когда вы поставили этот вопрос, у меня всплывает в сознании множество граней ответа, начиная от Ницшеанской идеи аполонического и заканчивая Фаустом. Я попробую ответить насколько это возможно.
Утешение - это иллюзия. Плата за эту иллюзию - интенсивность бытия, подлинность, превращение бытия Суверена в бытие Раба. Жертва утешения равно жертва христианством. Христианство содержит в себе тонкую подтасовку выдавания желаемого за действительное. Человек ХОЧЕТ жить вечно. Он хочет чтобы смерть не прекращала бытие. И он слышит то что хочет услышать. И более того - в основе христианской апологетики очень часто можно услышать - "хотелось бы нам чтобы это было так - значит это так". Только поверьте. Только согласитесь уменьшиться, умалиться, упроститься. Стать овечкой. Стать бессознательным. Утешение - начало рабство, его корень. Суверен смотрит в лицо смерти, раб бежит от образа смерти - думаю что подобное уточнение Гегеля будет вполне корректно.
Вот почему кстати я не принимаю популярный ньюэйдж в духе "Секрета" - они тоже предлагают утешение вместо Суверенного бытия.
У Ницше была идея аполонического как ложной, пластичной эстетики, скрывающей ужас бытия. Замазывающей. Эфемизирующей. Смягчающей. Утешающей. Утешение это для рабов - ненавижу утешителей и утешаемых - говорит Айвасс в Книге Закона. Фауст, уже старый, ослабевший Фауст последними силами прогоняет "заботу" (то же утешение).
Риторика заботы, утешения - это не только христианская, но и левая риторика. Они же слабые, угнетенные, им можно простить, нужно позаботится о них. За счет чего - конечно за счет сильных и успешных. Нужно ограничить права - потому что определенный процент малых сих обязательно использует эти права во зло себе. Нужно защитить, спасти от жесткого мира и от себя.
Это и есть утешение. Материнская риторика, мистический ноктюрн. Небытие, выдающее себя за бытие. И дело тут не в магии. Если вы вообще хотите хоть КЕМ ТО быть - утешение должно быть отброшено. Экзистенциалисткое отчаяние становится источником экзистенциалисткого экстаза жизни, наслаждение каждой минутой. Предельные состояния связаны друг с другом, утешаемые же лишь "Балансируемы вялыми радостями".