Снег, падая на город, прячет грязь этого мира от кого- то точно так же, как я топлю боль, скрывая её, маскируя под блики в глазах, под клавиши из под пальцев, под улыбку изо рта. А внутри бьется птица, как в клетке. Попавшаяся в сети, теперь заперта грубой рукой. Слова тоже бывают грубыми, но даже жестокие руки могут дарить ласку, а слова- нет. Я слышал много грубых слов, но не все я чувствовал, как они, скользя, оставляют липкий след, слетая с языка. Имея что то можно этим не пользоваться.
Зато я запомнил вкус, кисловатыи, чуть приторный вкус прошедшего детства, скрывшегося от меня в переплёты книг, в шепот деревьев, в запах чая и в мерцание светлячков, растаявших в рутине повседневной апатии и безысходности. А пальцы всё ещё носят то ощущение тепла, веру, когда же сердце, уставшее и беспошадно разбитое, мечтает об отдыхе навсегда.
А те, кто его били- не помнят, забыли, как причинили боль, забыли, как убили.