Время от времени тянет писать что то таким, знаете, чисто девчачьим почерком, во-первых чтобы аккуратным, а во-вторых чтобы о любви.

совсем не так, как пишут мальчики, у них это даже так - о Любви, и все там очень важно, монументально, так, что девочек потом долго-долго приходится приводить в чувство, обещая купить черепаху и никогда не оставлять одних в очередях магазинных, и сжимать их руку, и гладить по волосам и обещать, обещать что ничего страшного не случится, потому что они - защитят, их любовь - защитит.

а о том что

он знает сколько ступенек от первого этажа до моего этажа, говорит, что первые 36 - самые мучительные, потому что а) он только начинает подниматься, и мне еще не слышны его шаги, а значит я не знаю, подходит он или нет, а значит еще переживаю, а ему очень не хочется чтобы я переживала б) он уже спускается, уходит (как то сказал, что ему даже просто сказать "я ухожу" очень трудно, и что он не может так говорить - что уходит, от того он всегда прощается фразой "скоро вернусь")

он каждый раз когда приходил, приносил мандарины, а потом резко перестал, и когда мы проходили возле ларька, где мандарины эти ящиками лежали, и я хотела купить, он забрал деньги с моей руки и мягко увел в сторону. когда я спросила его в чем дело, он сказал что как то я во сне говорила что то вроде "никаких мандарин.. пожалуйста, проследи чтобы больше никогда никаких мандарин" вот он и решил что подсознанию виднее.

и живем мы такие, не ведающие иного страха, кроме страха разучиться слушать, разучиться слышать

не знающие иной нежности, чем нежность пальцев на горячем лбу

не исследующие иного мира, кроме мира что умещается друг в друге

да и разве есть иной какой-то? я вас прошу, оставьте эту уфологию.