ей двадцать пять, у нее не жизнь, а несчастный случай.
она все время спешит и все время не успевает.
а он говорит ей в трубку: "маленькая, послушай",
и она от этого "маленькая" застывает.

не отвечает и паузу тянет, тянет,
время как будто замерло на часах.
и сладко чешется в горле и под ногтями,
ну, там, где не почесать.

ей двадцать пять, у нее не нрав, а пчелиный рой.
сейчас все пройдет, сейчас она чай заварит.
она сама боится себя порой,
а он ее маленькой называет.

сосед нелепо замер с раскрытым ртом,
размахивая руками.
двухмерный, как будто бы он картон,
а может, бордюрный камень.

ей двадцать пять, у нее не вид, а тяжелый щит,
у нее броня покрепче, чем стены в штольне.
как посмотрит пристально - все вокруг затрещит.
а он не боится, что ли?

он, наверное, что-то еще говорит, говорит,
что он не придет, что прости, мол, что весь в цейтноте.

она не слышит. у нее внутри что-то плавится и горит.
и страшно чешутся ногти.

(с) Аля Кудряшева