Дженнифер ходит к врачу и выпрашивает пожить,
ходит в церковь и вымаливает прощенья,
Дженнифер двадцать три и нутро у нее болит,
уже несколько лет в ней запущен процесс гниенья.
Джен не верит ни Богу и ни врачу,
лечит мигрень народными средствами, слабость - сном,
у нее есть друг - музыкант, поэт и ворчун,
он не верит, что Дженнифер может сдаться,
поэтому смерть она откладывает на потом.

у нее есть кот, одиночество, ноутбук,
иногда она пишет стихи, потому что не о чем промолчать,
она верит, что если умрет - обратиться в звук,
и поэтому еще живой пытается зазвучать.
получается плохо - динамики барахлят,
голос еще не окреп, не дорос до истин,
а слова у нее внутри зреют, вопят, болят,
но не прорастают до полной и четкой мысли.
тишина наполняет ее от макушки до самых пят,
смерть вдруг представляется гораздо желанней жизни.

все кто дороги ей, кроме друга-поэта да пары случайных рук,
все кто когда-то обозначил ее в пространстве -
так давно ушли за границу, нарушив круг,
что им глупо было бы возвращаться.
Джен не ждет, исправно им носит цветы,
даже уже не плачет и не грустит,
поняла, что каждому свои сроки и сомнения суждены,
что каждый еще при рождении был убит,
был прострелен насквозь - через кость и мякоть,
и носил у себя внутри свой последний день.

Джен понимает, что это глупо - бояться, просить и плакать.
она тоже - уже прострелянная мишень.

(с) Виктория Marla Власова