Знаете, такое состояние бывает обычно под конец воскресенья, часов после четырех; всякие мысли лезут в голову, пока время замедляется и позволяет увидеть всю бездарность выходного, утекающего, приятного и плавного. Я обычно отдаюсь этому чувству, благо никто мне не мешает - воскресенье ускользает для всех. В такие моменты можно побыть в одиночестве в самом заполоненном месте, хотя, возможно, это просто моя особенность - заглушать мир внешний и смотреть с позиции не меня, а материальной точки на карте сознания. Но это все слишком умно, все эти разъяснения. Странные мысли летят на нейронах внутри этой коробочки, пока я залипаю на предзакатные лучи сквозь ель и сосны.
Я думаю о том, что когда-нибудь, лет через 100 или 200, всего этого не будет: ни дома, ни шкафа, ни беспорядочно валяющихся карандашей; не будет моей одежды в шкафу и не будет флаконов на комоде. Не будет большей части этих деревьев и всех, кто живет по соседству; не будет, черт возьми, меня, с моими глазами-губами-волосами, моими дневниками и соплями. Что будет известно об этом месте? Будут знать, кто здесь пил, ел, спал, рисовал, трахался или плакал? Что останется от слов, написанных и озвученных в этих комнатах? Кому какое дело будет до того, что час назад я выбросила заплесневевший помидор, испытывая чувство вины, ибо плохо выкидывать еду? Успею ли я рассказать, что значит быть здесь и сейчас ?
И почему я так неправильно живу.
И почему, самое важное, пожалуй, - это солнечный свет в 17.15 в воскресенье.
If we both get caught then we'll RUN FOREVER
If we both go down, we go down together
If we both get caught then we'll RUN FOREVER
If we both go down, we go down together
*ACYL - Any Colour You Like until it's light black