Виноваты сырые мартовские вечера, приправленные ленивым юмором, и слабыми отголосками мужества, - обострение. Моя личная дань весне.
Нынче послушно скорбим по моему убитому храмому самолюбию, я и я. Возможно, вспомню об этом не нарочно, возможно, это будет не самой тёплой зимой, возможно, пыльный день сентября освежит мою память.
Где та оклеветанная сила воли, которую когда-то восхваляла, которая теперь вместе с здравомысдием, омытые от грехов, безмятежно улыбаясь, и торжественно задрав головы, вышагивают, под конвоем в тюрьму сознания: а рядом, насмешливо приплясывая, бегает неугомонный бессёнок, что зовут воображением.
Грош цена твоему небу. Мы сменили позиции, мы поменяли фаворитов.
- Этот отрывок хочу посвятить особому дню: дню, когда мы стали на йоту ближе, дню, который я предпочла бы забыть.