А вчера ночью я пообещала себе, что больше не слова о тебе не пророню, ни мысли не пропущу через свой воображаемый таможенный контроль.
Вот только, знаешь ли, как-то очень сложно, в очередной раз ложно, я не могу унять эту боль.
Пульс скачет, у меня аритмия, анемия и наверное какая-то особенная форма булимии, вот только насытиться не удаётся мне тобой.
В сотый раз, засыпая, прошепчу в подушку о том, что ты - МОЙ, вот только какой ты мой, ты не мой и наверное немой, ведь иначе бы ты обязательно прислал ответы на все мои телеграммы.
Твоё ледяное молчание обжигает сильнее кипятка, которым я вновь облилась, услышав за окном стук птиц: точка-тире-тире-точка… Теперь не только люди говорят мне о том, что я тебе не нужна.
Когда еще все чувства живы были, я порой заснуть до четырёх-пяти утра не могла.
И глядя на сизое небо, я думала, что все увядающие звёзды сама этой ночью выплакала, выстрадала.
Мне тогда часто хотелось посидеть еще хотя бы пару часов, чтобы встретить тебя в on-line или хотя бы прислать смс:"С добрым утром!", но для тебя утро было добрым и без моих сообщений.
Бодрым, уверенным шагом ты входил в новый день, а я только закрывала глаза, будто бы кричащие от боли и горечи. Но при всём этом ты был полон сомнений, ты - глупенький мальчик, зависимый от общественных мнений.
Покуда я мечтала ощущать чьи-то 36.6, ты боялся, боялся как и я - боялся влюбиться, и в кого - в свою маленькую девочку-дурочку. Я мечтала и довольствовалась палантином цвета пламени, ты боялся и довольствовался своей нелюбимой любимой. Я проводила пустые воскресенья вроде этого с кем-то еще, но это больше походит не на людские отношения, а на то, что испытываешь во время диеты - хочешь шоколад, а приходиться есть безвкусный хлебец.
Так уж случилось, именно тебе досталась роль моего первого, да вот только недоиграл своей роли, покинул эту кноленту. Теперь никто не вручит тебе Оскара, пусть даже столько эмоций вызвала данная картина у кое-кого, и столько разбитых сердец…
Целое одно.
Вернее не целое, уже не целое, рассечённое вдребезги, твоею недолюбовью и перезаботой, осенним ливнем и градусами цельсия. Быть может снова вернуться в лето? Сердце в пломбах, руки в тромбах, не совершить бы еще один промах, ведь не иначе, как именно тогда произойдёт финальный крах мой.
По стеклу капли стекают, вымывая из меня тебя и кальций. Успокоительное уже не помогает.