я ждала в те минуты дождь, а случился снег. очень подло, конечно, со стороны погоды; у него в глазах, представляете, блики рек, губы, цветом неспелой вишни со вкусом грога. "ты любил? нет, скажи, ты любил?" я надеюсь, нет. пусть он скажет, что нет! мне не будет, наверно, горько… я смотрю в его реки и вижу уже ответ, что-то типа: "любил. но, знаешь, не очень долго." "а её целовать приятнее, чем меня? ну внутри просыпаются бури, мурашки, робость?" на беззвучный вопрос, как правило, тишина. я стою на краю. ровно через три шага пропасть. "расскажи мне о ней… что ты видишь в её глазах?" и молчанье. оно, бесспорно, красноречивей. я пишу на лбу "дура" и делаю первый шаг. "какого это - быть предателем без причины?" и трясутся ладони, и терпение прям по швам, через пару минут, я думаю, лопнет вовсе. у меня умер бог, но оставил мне в память храм. (очень "тонкий" намек, что любой в этом мире бросит.) у него в глазах, представляете, блики рек, губы, цветом неспелой вишни со вкусом грога. он любил. я любила. и, видимо, больше нет. почему же тогда мне от этого так же горько? шаг вперёд. его имя по вкусу теперь как май - как конец и начало самых безумных действий. "и у самой глубокой пропасти будет край." я считаю секунды: двадцать. пятнадцать. десять. у него в глазах, представляете, блики рек, а просто сдалась, и молча иду ко дну. и вот в те бы минуты дождь, но случился снег. я шагаю вперед, а назад уже - не могу.