Вот когда сидишь за столом, принимая полуночного гостя, говоришь о делах и здоровье, собираешься подниматься, чтобы налить кипятка в чашки с чаинками и сушеной цедрой апельсина, а тебя сильной мужской рукой удерживают на месте, поднимаются сами и наливают и этот кипяток, и в эти чаинки, и в эту потрескавшуюся от горячей воды белую чашку, золотая кайма которой так предательски отражает все вокруг. Вот тогда и подступает ком горлу и наливаются влагой глаза.
Потому что этот молчаливый жест пробирает сильнее всех слов.