Мы стоим на остановке и обсуждаем проезжающие мимо машины. Точнее, Кирилл с Максимом спорят о преимуществах и недостатках разнообразных моделей, а я молча слушаю. Учеба вымотала меня настолько, что даже произношение различных звуков кажется мне непосильной задачей.
- Вот, например, Мерседес, - Кирилл тычет пальцем в след пронесшемуся авто с узнаваемым шильдиком на капоте, - это я понимаю машина. Немецкая, надежная, и видно, что стоит дорого.
- Да, - Макс вздыхает, как бы горюю по недостижимой мечте. – Вещь.
Ветер тормошит его торчащие волосы, и парень поправляет шарф. Март уже умирал, готовясь переродиться в апрель, а температура так и не поднялась выше нулевой отметки.
Кирилл задумчиво смотрит на кирпичные стены стоящего напротив университета, вдруг что-то вспоминает и оживленно начинает говорить.
- Вот у Юлиного парня – ну вы его видели, - мы киваем, хотя лично я не имею о нем ни малейшего представления, - вот у него Мерседес, эс класса. Последний кузов, внутри все эти хитрые штуки, - он машет рукой вокруг головы, видимо изображая укомплектованность машины полным электропакетом.
Максим восхищенно поцокал языком.
- Даже не знал, что у нее парень есть, - с легкой грустинкой произносит он. И обращается ко мне:
- Давно они вместе?
Я инертно киваю, а крохотный сгусток лени внутри меня все ширится и ширится, и мысли мои заняты лишь сонными мечтами о доме.
Парень меланхолично потирает зябнущие руки.
- Я ей сегодня дверь в кабинет открыл, - говорит Макс голосом человека, осознавшего, что вся его жизнь была пропитана ложью. – Она мне даже «спасибо» сказала, - добавляет он с особой обидой.
- Шлюха, - произношу я со всей доступной серьезностью, - грязная шлюха, цепляющая приличных парней на свой крючок.
Макс снова вздыхает, и на этот раз его вздох полон горького согласия. Кирилл за его спиной улыбается. Я смотрю на них и лениво погружаюсь обратно в дремотные мечты о сне, сопровождаемый двухголосьем вновь зародившегося автомобильного спора.