— Представьте себе ленту конвейера — очень длинного конвейера, а в конце его огромную пылающую печь. И на этой ленте лежат книги. Все ваши любимые книги — все экземпляры этих книг, какие только есть в этом мире. Рядами и штабелями. «Джен Эйр», «Вильетт», «Женщина в белом»…
— «Миддлмарч», — подкинула я.
— Благодарю вас. «Миддлмарч». И вообразите рычаг с двумя позициями: «включено» и «выключено». В настоящий момент конвейер выключен. Но рядом с ним стоит человеческое существо, положив руку на рычаг и собираясь перевести его в положение «включено». У вас есть шанс его остановить: в вашей руке пистолет. Все, что вам нужно, это нажать на курок. Как вы поступите?
— По-моему, это глупо.
— Он поворачивает рычаг. Конвейер запущен.
— Слишком уж дикий пример. Такое трудно себе представить.
— Первой в печь полетела «Шерли».
— Я не люблю такие игры.
— Жорж Санд горит ярким пламенем.
Я вздохнула и закрыла глаза.
— На подходе «Грозовой перевал». И вы позволите ему сгореть?
Я ничего не могла с собой поделать: мысленно я видела обе эти книги, я видела, как они одна за другой летят в пасть печи, и меня передернуло, как от резкой боли.
— Как вам будет угодно. Он в печи. Туда же и «Джен Эйр»?
«Джен Эйр». У меня внезапно пересохло во рту.
— Вам нужно всего лишь спустить курок. Я никому об этом не скажу. Никто не узнает. — Она ждала. — Книги падают в печь. Пока только первые экземпляры. Но их еще много. У вас в запасе несколько мгновений.
Я начала бессознательно теребить неровно обрезанный кончик ногтя на среднем пальце.
— Они продолжают падать.
Мисс Винтер смотрела на меня, не отрывая глаз.
— Половина их уже в печи. Думайте, Маргарет. Очень скоро в мире не останется ни одного экземпляра «Джен Эйр». Думайте быстрее.
Она напряженно прищурилась.
— Две трети погибло. Всего лишь один человек, Маргарет. Один жалкий, ничтожный, несущественный человечишка.
Я моргнула.
— Это будет только справедливо. Не забывайте, этот тип уничтожает книги. Разве его гнусная жизнь заслуживает такой жертвы?
Я моргнула еще дважды.
— Ваш последний шанс.
Я продолжала быстро моргать. «Джен Эйр» исчезла из этого мира.
— Маргарет! — вскричала мисс Винтер.
Лицо ее перекосилось, а левая рука раздраженно стучала по подлокотнику кресла. Даже правая, искалеченная кисть подергивалась на ее колене.
Впоследствии, описывая эту сцену, я признала ее сильнейшим спонтанным проявлением чувств, замеченным мной у мисс Винтер. Странно, что причиной такого всплеска эмоций стала всего-навсего умозрительная ситуация, игра воображения.
А какие чувства испытала по этому поводу я? В первую очередь стыд. Я солгала. Конечно же, я любила книги гораздо больше, чем людей. Конечно же, я ценила «Джен Эйр» выше жизни какого-то незнакомца, держащего руку на переключателе. Конечно же, собрание сочинений Шекспира было для меня намного важнее любой человеческой жизни. Конечно же. Но в отличие от мисс Винтер я стыдилась признать это открыто.
диана сеттерфилд
© тринадцатая сказка