Я любил смотреть, как она перед сном С лица смывает косметику, Обнажая бледные впалые щеки и синяки под глазами. Лежа в постели, я видел в этом эстетику. Я видел ее лицо в зеркале, Перед которым она ни раз обливалась слезами. Я любил смотреть, как она кольца и серьги снимала, И устало кусала губы сухие. Ей не нравилось, когда я смотрел на это, Но я все равно смотрел, украдкой, Сравнимой с силой стихии. Когда, умыв лицо, она наконец-то ложилась, Превратившись из леди богатой в простую девчонку, Я ее обнимал крепко, со всею силою И целовал покрытые венами слабенькие ручонки. Она не любила показывать свои слабости, И поэтому, каждый день морщась от боли, Красилась снова и ела побольше сладостей, Чтобы поправиться и влезть в платье новое. А по ночам, я притворялся, что не проснулся, Когда у нее из носа шла алая кровь. И если она шла в ванную, я ужасался И понимал, что стало плохо ей вновь. И если спустя пять минут она не ложилась, Я тихонько вставал и доставал из морозильника лед. Заходил к ней, такой бледной, такой бессильной Обнимал и шептал, что нас ничего не возьмет. Вот уж год прошел как ее не стало. Лейкемия такая болезнь, какую не лечат. Я все еще помню, как ее лицо блистало, Под слоем всескрывающей дорогой косметики. И ни один человек, ни одна живая душа Ни за что не подумала бы, что она болеет. Об этом знал только я и смотрел, как она не спеша Увядает, и с каждой неделей, все больше бледнеет. Я люблю ее до сих пор, так же безумно. И каждый день, перед тем, как заснуть представляю, Как она у зеркала в ванной смывает косметику