Дорогой, любимый, зверски милый Лилик!
Отныне меня никто не сможет упрекнуть в том, что я мало читаю, -- я все время читаю твое письмо. Не знаю, буду ли я от этого образованный, но веселый я уже. Если рассматривать меня как твоего щененка, то скажу тебе прямо -- я тебе не завидую, щененок у тебя неважный: ребро наружу, шерсть, разумеется, клочьями, а около красного глаза, специально, чтоб смахивать слезу, длинное облезшее ухо. Естествоиспытатели утверждают, что щененки всегда становятся такими, если их отдавать в чужие нелюбящие руки. Не бываю нигде. От женщин отсаживаюсь стула на три, на четыре -- не надышали б чего вредного. Спасаюсь изданием. С девяти в типографии. Сейчас издаем "Газету футуристов". Спасибо за книжечку. Кстати: я скомбинировался с Додей относительно пейзажа, взятого тобой, так что я его тебе дарю. Сразу в книжечку твою написал два стихотвор<ения>. Большое пришлю в газете (которое тебе нравилось) -- "Наш марш", а вот маленькое: Весна Город зимнее снял. Снега распустили слюнки. Опять пришла весна, глупа и болтлива как юнкер. В. Маяковский. Это, конечно, разбег. Больше всего на свете хочется к тебе. Если уедешь куда, не видясь со мной, будешь плохая. Пиши, детанька. Будь здоров, милый мой Лучик! Целую тебя, милый, добрый, хороший.Твой Володя.