Поздравляю, Януческу, ты сделал то, что не смогли сделать учителя, лекции, музеи голодомора и прочее. Ты заставил меня полюбить Украину и украинский народ. И если раньше я в него не верил, то теперь у меня нет ни тени сомнения, что вместе мы победим.
До событий 22 января я наблюдал за всем происходящим не столь пристально и без сердца. Как любому нормальному молодому человеку мне были близки идеи Евроинтеграции, я много где был и много видел. Я там не жил, не могу сказать про быт и всё остальное, но люди намного более открытые и дружелюбные, вежливые, добрые. Я вырос и всю жизнь прожил в одном из самых украинофобных регионов Украины — в Крыму.
Я люблю свой край, я в детстве всегда говорил, что за Перекопом земли нет, и я никогда отсюда не уеду. Но шли годы, и я понимал, что красивые пейзажи и ласковое море — это ещё не все. Леса можно вырубить, море загадить, людей запугать и превратить в зомби. И так оно и происходило до последнего времени. Мне стало неприятно выходить на улицу лишний раз, я брезговал общественным транспортом и старался больше ходить пешком по загазованным улицам Симферополя.
Украинский я учил и в школе, и благодаря украинскому телевидению, так что на данный момент я владею им свободно. Естественно, некоторые слова в нужный момент бывает сложно подобрать, но это всё дело практики.
Я всегда честно ходил на выборы, и всегда голосовал за БЮТ. Меня не терзали сомнения, что из двух зол меньшее, ибо урка поганая при власти — это апофеоз цинизма. Как сказал Черчиль: «Плохую власть выбирают хорошие люди, которые не ходят на выборы». И так оно часто и происходило. Все, кто утратил веру в гражданские права, «слили» страну ПР. Некоторые свято им верили. Вот она — пропаганда.
Живя в русскоговоряшем окружении и среди пророссийских взглядов, я никогда не питал трепета к Украине, к украинской культуре. Я не считаю Шевченко самым гениальным поэтом, но я в восторге от Лины Костенко. У меня не наворачивались слезы от гимна, от вида поднятого флага. Я никогда не понимал, что за дурацкая статья за надругательство над символами государственности.
Но 22 января всё изменилось. Забрало упало. Когда я увидел кадры с Грушевского, когда я увидел кровь на улицах, когда увидел зверства и издевательства милиции, которая призвана охранять порядок над гражданами — что-то умерло во мне. И что-то родилось. Умер тот человек, о котором я писал выше.
Умерло мое неверие в Великий Украинский Народ. С того дня я ночами сидел у компьютера, держа руку на самом пульсе, смотрел онлайн трансляции и замиранием сердца ждал, что хоть один коктейль Молотова или фейерверк попадет в одну из тварей. Уже почти неделю я нормально не сплю, боюсь оторваться от новостей, чтоб не проснуться в Северной Корее. Для меня приветствие «Слава Україні» перестало быть просто данью традиции, теперь каждый раз муршки бегут по телу, когда я слышу это.
Теперь я набью морду каждому, кто посмеет при мне надругаться над украинским флагом. Буквально за пару часов я спаковал коробку с теплыми свитерами и лекарствами, и пытаюсь отправить их на «Правый Сектор». Не плясунам и богобоязненным миротворцам, а воинам-националистом. Так что если кто может забрать посылку с «Новой Почты» и отнести в Дом Профсоюзов — пишите в личку.
Умер законопослушный гражданин — и родился ПАТРИОТ-НАЦИОНАЛИСТ.
Поздравляю, Януческу, ты сделал то, что не смогли сделать учителя, лекции, музеи голодомора и прочее. Ты заставил меня полюбить Украину и украинский народ. И если раньше я в него не верил, то теперь у меня нет ни тени сомнения, что вместе мы победим. Может, меня не будет на передовой, но партизанскую борьбу, и не только информационную, я гарантирую. И если продажный суд не получит по заслугам — Фемида сама за ним придет. В черной маске и со стилетом. Хотели получить рабов — а получили ярых националистов.
Не тот патриот, кто носит символику — а тот, кто при виде её что-то чувствует.
Не тот патриот, кто знает слова гимна — а кто знает, о чем он.
Не тот патриот, кто наблюдает — а тот, кого это реально цепляет.
Не тот патриот, кто в вышиванке — а тот, кто готов сделать все, чтоб другие могли ходить в вышиванке.