Такая жизненная полоса,

а, может быть, предначертанье свыше.

Других я различаю голоса, а собственного голоса не слышу.

И все же он, как близкая родня, единственный, кто согревает в стужу.

До смерти будет он внутри меня.

Да и потом не вырвется наружу.

Роберт Рождественский